Вяземский П. А.
Характеристические заметки и воспоминания о графе Ростопчине.
Вяземский П.А. Характеристические заметки и воспоминания о графе Ростопчине // Русский
архив, 1877. - Кн. 2. - Вып. 5. - С. 69-78.
Оригинал здесь -- http://mikv1.narod.ru
I.
Граф Ростопчин будет известен в истории, как Ростопчин 1812-го года, Ростопчин Москвы,
Ростопчин пожарный: нечто в роде патриотического Эрострата, озарившего имя свое заревом пожара; но
место, занятое в истории нашим Эростратом, почетнее места отведенного Ефезскому.
Между тем в графе Ростопчине было несколько Ростопчиных. Подобная разнородность довольно
присуща русской натуре. У нас мало цельных личностей; избраннейшие из русских бывают, более или
менее, готовы на все руки. Можно разделить нас на два разряда: люди на все годные, и люди ни к чему
неспособные. Которых более: это другой вопрос, на который ответа не даем. Дело в том, что мы редко
готовимся предварительно к чему-нибудь определенному. Такой у нас уже климат. В течении года у нас
много коротких дней: и в жизни нашей также. Воспитание не успевает перерождать нас, мало успевает и
обогащать. Некогда есть роковое слово, которое часто у нас слышится. Как бы то ни было, мы создания,
или издания, не специальные, а более энциклопедические и эклектические. Мы справочные словари, а не
трактаты. В избранных натурах подобная смесь, подобная плодоносность имеют достоинство свое, но
имеют свои невыгоды и недостатки. Такое явление бывает обыкновенно принадлежностью молодых
гражданских обществ, которые воспитанием и образованностью еще нестрого распределены на известные
участки; экономическое правило разделения работы есть уже следствие и плоди позднейших опытов и
установившагося порядка. Первообраз нашей образованности, нашего просвещения, есть всесторонний
Петр I. Он был и воин, и мореходец, и плотник, и химик, и ботаник домостроитель и заводчик, и так
далее, и так далее: все что угодно, все что на мысль придет. Когда барыня Россия попросит весь туалет:
он, коллективное лице, является один на призыв ее.
Петр был державный Робинсон Крюзоэ, на своем необитаемом острове. Правильно, или нет, это
опять другой вопрос, на который также отвечать не беремся; но Петр и Россию свою признавал
пустынным островом, и порешил превратить его собственноручно в Европейский вертоград. Сказано и
сделано.
В Ростопчине, сверх этой русским свойственной восприимчивости и гибкости, была еще какая-то
особенная и крепко выдающаяся разноплеменность. Он был коренной русский, истый Москвич, но и
кровный Парижанин. Духом, доблестями и предубеждениями был он того закала, из котораго могут в
данную минуту явиться Пожарские и Минины; складом ума, остроумием, был он, ни дать ни взять,
настоящий Француз. Он французов ненавидел и ругал на чисто-Французском языке; он поражал их
оружием, которое сам у них заимствовал. В уме его было более блеска, внезапности, нежели
основательности и убеждения. Парафразируя известное изречение, можно сказать о нем: grattez le Russe,
vous trouverez le Parisien. Или: grattez le Parisien, vous trouverez le Russe, grattez encore, vous retrouverez le
Tartare. Что ни говори, а в нашем Парижанине отсело несколько крупных каплей Тамерланской крови.
Впрочем он сам не отрекался от Татарскаго происхождения; под одним из портретов своих написал он:
Je suis nе Tartare
Et j'ai voulu еtre Romain;
Les Franсais m'ont fait barbare,
Et les Russes Georges-Dandin.
Он же рассказывал, что Император Павел спросил его однажды:
-- Ведь Ростопчины Татарскаго происхождения?
-- Точно так, Государь.
-- Как же вы не князья?
Стр.1