А. Н. Веселовский
Из истории эпитета
А. Н. Веселовский. Историческая поэтика.
М., "Высшая школа", 1989
Если я скажу, что история эпитета есть история поэтического стиля в сокращенном издании1, то
это не будет преувеличением. И не только стиля, но и поэтического сознания от его физиологических и
антропологических начал и их выражений в слове -- до их закрепощения в ряды формул, наполняющихся
содержанием очередных общественных миросозерцании2. За иным эпитетом, к которому мы относимся
безучастно, так мы к нему привыкли, лежит далекая историко-психологическая перспектива, накопление
метафор3, сравнений и отвлечений, целая история вкуса и стиля в его эволюции от идей полезного и
желаемого до выделения понятия прекрасного. Если бы эта история была написана, она осветила бы нам
развитие эпитета; пока хронология эпитета может послужить материалом будущего, более широкого
обобщения. Польза такой хронологии стоит в прямой зависимости от богатства и разнообразия данных,
находящихся в руках собирателя; я не могу похвалиться ни тем, ни другим и потому даю лишь наброски,
ставлю вопросы и прошу дополнений.
Эпитет свойствен и поэзии, и прозаической речи; в первой он обычнее и рельефнее, отвечая
поднятому тону речи. Хельги возвышается над другими витязями, как благородный ясень над
терновником, -- как росою увлажненный телец над стадом, впереди которого он бежит. (<"Вторая песнь о
Хельги Убийце Хундинга", 36>); Сигурд сравнивается с благородным или зеленым пореем, блестящим
(драгоценным) камнем, высоконогим оленем, красным золотом (<"Первая Песнь о Гудрун", 18; "Вторая
Песнь о Гудрун", 2>)4. Вот общий тип эпитета.
Эпитет -- одностороннее определение слова, либо подновляющееся его нарицательное значение"
либо усиливающее, подчеркивающее какое-нибудь характерное, выдающееся качество предмета5. Первый
род эпитетов можно бы назвать тавтологическими: красна девица, например, в сущности тождесловие,
ибо и прилагательное и существительное выражают одну и ту же идею света, блеска, причем в их
сопоставлении могло и не выражаться сознание их древнего содержательного тождества6. См. еще: солнце
красное, жуто злато (серб.), белый свет, грязи топучие и др.
Второй отдел составляют эпитеты пояснительные: в основе какой-нибудь один признак, либо 1)
считающийся существенным в предмете, либо 2) характеризующий его по отношению к практической
цели и идеальному совершенству. По содержанию эти эпитеты распадаются на целый ряд групповых
отличий; в них много переживаний, отразились те или другие народно-психические воззрения, элементы
местной истории, разные степени сознательности и отвлечения и богатство аналогий, растущее со
временем.
Говоря о существенном признаке предмета как характерном для содержания пояснительного
эпитета, мы должны иметь в виду относительность этой существенности.
Возьмем примеры из народной поэзии. Белизна лебеди, например, может быть названа ее
существенным признаком, как и υγρον ύδορ (<"Одиссея">, IV, 458), что нам казалось бы излишним; но ст.фр.
escut bucler <щит с шишкообразной выпуклостью в центре> (<"Песнь о Роланде", 526>) характеризует
щит не со стороны его крепости или формы, а по выпуклому, обыкновенно украшенному возвышению в
средине; "руйно вино" <красное вино> сербской песни отзывается случайностью подбора (Гом<ер>: αίθοψ
<огненное>, реже μέλας <черное>, έρύθπος <красное>; ит. vino nero <черное вино>), ее "честити пар",
"бjели двори", "вода ладна", "ситна мрежа"; "ступистая лошадушка", "тихомерные беседушки" (Барсов.
Причит.), "столы белодубовые", "ножки резвые", "ествушка сахарная" и т.п. наших былин указывают на
желаемый идеал: коли царь, то честитый, стол бело дубовый, стало быть, хороший, крепкий.
Отсюда пристрастие к эпитету "золотой": у Асвинов колесница, и ось, и сиденье, и колеса, и
вожжи -- золотые, у Варуны золотой панцирь, у Индры громовые стрелы и жилище из золота7; "Слово о
полку Игореве" говорит о "златом столе", златом седле и т. д.; в малорусских народных песнях являются
золотые столы, ножи, челнок, весло, соха, серп и т. д.; в литовских: кольцо, шпоры, подковы, стремя,
седло, ключи {Указаниями на эпитеты литовской и латышской народной поэзии я обязан любезности Э.А.
Вольтера. Другие сообщения из области эпитета сделаны были мне Л.Н. Майковым, В.Е, Ернштедтом и
Ф. де ла Бартом.}. У древних германцев золото -- принадлежность богов, серебро -- героев; железо
Стр.1