В. ВЕРЕСАЕВ
Гоголь
в жизни
Систематический
свод подлинных свидетельств
современников
(Продолжение)
X
Заграничные скитания
Пишу вам на дороге в Гастейн, куда велят мне ехать купаться... Я ничего вам не скажу, что
происходит внутри меня,-- и о чем говорить? Скажу только, что с каждым днем и часом становится
светлей и торжественней в душе моей, что не без цели и значенья были мои поездки, удаленья и
отлученья от мира, что совершалось незримо в них воспитанье души моей, что я стал далеко лучше того,
каким запечатлелся в священной для меня памяти друзей моих, что чаще и торжественней льются душевные
мои слезы и что живет в душе моей глубокая, неотразимая вера, что небесная сила поможет
взойти мне на ту лестницу, которая предстоит мне, хотя я стою еще на нижайших и первых ее ступенях.
Много труда и пути, и душевного воспитания впереди еще. Чище горнего снега и светлей небес должна
быть душа моя, и только тогда я приду в силы начать подвиги и великое поприще, тогда только
разрешится загадка моего существования... О житейских мелочах моих не говорю вам ничего: их почти
нет, да, впрочем, слава богу, их даже и не чувствуешь, и не слышишь. Посылаю вам "Мертвые души". Это
первая часть... Я переделал ее много с того времени, как читал вам первые главы, но все, однако же, не
могу не видеть ее малозначительности, в сравнении с другими, имеющими последовать ей частями. Она, в
отношении к ним, все мне кажется похожею на приделанное губернским архитектором наскоро крыльцо к
дворцу, который задуман строиться в колоссальных размерах, а, без сомнения, в ней наберется немало
таких погрешностей, которых я пока еще не вижу. Ради бога, сообщите мне ваши замечания. Будьте
строги и неумолимы как можно больше. Вы знаете сами, как мне это нужно.
Гоголь -- В. А.Жуковскому, 26 июня 1842 г., из Берлина. Письма, II, 183.
Несмотря на лето, "Мертвые души" расходятся очень живо и в Москве и в Петербурге. Погодину
отдано уже {341} 4500 рублей; в непродолжительном времени и другие получат свои деньги (забавно, что
никто не хочет получить первый, а всякий желает быть последним).
С. Т. Аксаков -- Гоголю, 3 июля 1842 г. История знакомства, 71.
При корректуре второго тома прошу тебя действовать как можно самоуправней и полновластней:
в "Тарасе Бульбе" много есть погрешностей писца. Он часто любит букву и; где она не у места, там ее
выбрось; в двух-трех местах, я заметил плохую грамматику и почти отсутствие смысла. Пожалуйста,
поправь везде с такою же свободою, как ты переправляешь тетради своих учеников. Если где частое
повторение одного и того же оборота периодов, дай им другой, и никак не сомневайся и не задумывайся,
будет ли хорошо,-- все будет хорошо.
Гоголь -- Н. Я. Прокоповичу, 27/15 июля 1842 г., из Гастейна. Письма, II, 197.
Я пробуду в Гастейне вместе с Языковым еще недели три, а в конце августа хотим ехать в
Венецию, где пробудем недели две, если не больше.
Гоголь -- С. Т. Аксакову, 27/15 июля 1842 г., из Гастейна. Письма, II, 195.
В Гастейне у Языкова нашел я "Москвитянин" за прошлый год и перечел с жадностью все твои
рецензии и критики,-- это доставило мне много наслаждений и родило весьма сильную просьбу, которую,
может быть, ты уже предчувствуешь. Грех будет на душе твоей, если ты не напишешь разбора "Мертвых
душ". Кроме тебя, вряд ли кто другой может правдиво и как следует оценить их 1. Тут есть над чем
потрудиться... Во имя нашей дружбы я прошу тебя быть как можно строже. Чем более отыщешь ты и
выставишь моих недостатков и пороков, тем более будет твоя услуга. Нет, может быть, в целой России
человека, так жадного узнать все свои пороки и недостатки.
Гоголь -- С. П.Шевыреву, 12 авг. 1842 г., из Гастейна. Письма, II, 200.
Стр.1