В. Вересаев
"АПОЛЛОН И ДИОНИС" (О Ницше)
Источник - В. Вересаев. "Живая жизнь",М., Изд-во политической лит-ры, 1991
OCR и вычитка - Александр Продан
alexpro@enteh.com
I
"РОЖДЕНИЕ ТРАГЕДИИ"
В книге своей "О рождении трагедии" молодой Ницше воскресил из греческой старины
колоссальные образы двух главных эллинских божеств -- Аполлона и Диониса. Образы эти удивительно
ярко и полно воплощают два полярно противоположных жизнеощущения, которыми живет человечество
и которые непрестанно борются друг с другом на протяжении всей его истории. Вот почему книга,
написанная, казалось бы, на такую узкую, только для специалистов интересную тему -- "О рождении
эллинской трагедии из духа музыки", -- стала книгою, которую должен знать всякий образованный
человек.
Восстановим в общих чертах образы двух этих эллинских божеств, как их понимал Ницше.
Грек ранней стадии эллинской истории, грек гомеровский, воспринимал жизнь по-аполлоновски:
он смотрел на блестящий мир явлений, на то, что индусы называют обманчивым покрывалом Маии, и
принимал его за подлинную жизнь. Мир этот он мыслил во множественности, в формах времени и
пространств, -- в том, что Шопенгауэр называет principium individuationis. "В этой форме, -- говорит
Шопенгауэр, -- человек видит не существо вещей, которое едино, а только его проявления, -- особенные,
раздельные, бесчисленные, многоразличные, даже противоположные". Человека с таким
жизнеотношением Ницше, вслед за Шопенгауэром, уподобляет пловцу средь бурно ревущего моря.
Беспредельное море, бушуя и воя, вздымает и опускает водяные горы, а пловец спокойно сидит в лодке,
доверяясь утлому своему суденышку, не чувствуя ужаса от бушующей кругом беспредельности. Так
посреди мира мучений спокойно живет в своей отдельности человек, доверчиво опираясь на principium
individuationis, на восприятие жизни в формах времени и пространства: безграничный мир, всюду
исполненный страдания, в бесконечном прошедшем, в бесконечном будущем, ему чужд, даже кажется
ему фантазией; действительно для него только одно -- узкое настоящее, ближайшие цели, замкнутые
горизонты.
В этой иллюзии держит человека Аполлон. Он -- бог "обманчивого" реального мира.
Околдованный чарами солнечного бога, человек видит в жизни радость, гармонию, красоту, не чувствует
окружающих бездн и ужасов. Страдание индивидуума Аполлон побеждает светозарным прославлением
вечности явления. Скорбь вылыгается из черт природы. Охваченный аполлоновскою иллюзией, человек
слеп к скорби и страданию вселенной.
И вот в это царство душевной гармонии и светлой жизнерадостности вдруг врывается новый,
неведомый гомеровскому человеку бог -- варварский, дикий Дионис. Буйным исступлением зажигает он
уравновешенные души и во главе неистовствующих, экстатических толп совершает свое победное
шествие по всей Греции.
Бог страдающий, вечно растерзываемый и вечно воскресающий, Дионис символизирует
"истинную" сущность жизни. Жизнь есть проявление божества страдающего. Создавая миры, божество
освобождается от гнета избытка и преизбытка, от страдания теснящихся в нем контрастов. Вселенная есть
вечно изменяющееся, вечно новое видение этого величайшего страдальца, исполненного контрастов и
противоречий. Истинно существует только это первоединое, изначальное, наджизненное бытие; оно -- вне
всякого явления и до всякого явления. Явление же есть только уподобление (знаменитый Гётевский стих:
"Все преходящее -- только подобье").
Взор, однажды проникший в сокровенную "истину" жизни, уже не в состоянии тешиться
обманчивым покрывалом Маии, блеском и радостью призрачного реального мира. Он теперь видит ужасы
и скорби жизни, видит мир раздробленным, растерзанным; видит и первопричину мирового страдания -principium
in dividuationis, расчленение первоначального, единого Существа на отъединенные,
несогласимые между собою "явления". В пределах прежнего жизнепонимания для человека нет уже
возможности согласить чудовищные противоречия жизни, покрыть их каким-либо единством. Смысл
жизни теряется. Однажды царю Мидасу, после больших усилий, удалось поймать в лесу мудрого Силена,
Стр.1