Н. В. Успенский
И. С. Тургенев
Однажды Некрасов, весь обложенный журналами и газетами, лежал в цветном халате и туфлях на
низеньком широком диване и просматривал какие-то корректурные листы, а я сидел за круглым
столиком и читал помещенное в "Свистке" стихотворение Добролюбова:
У ворот двора сквозного Бедный Ванька плачет...
- А я забыл вам сказать, Успенский, - прервал молчание Николай Алексеевич, - с вами желает
познакомиться Тургенев... Он приехал из Парижа третьего дня... Если хотите, отправляйтесь к нему
сейчас же... попадете как раз к обеду. Он остановился в гостинице "Демут" в Большой Конюшенной,
рядом со знаменитой булочной Вебера... Там, вы увидите, около самого подъезда гостиницы висит
исполинских размеров вызолоченный крендель...
Я немедленно нанял извозчика и отправился в Большую Конюшенную, стараясь запомнить
существенный признак временного жилища Тургенева - вызолоченный крендель.
- Как об вас прикажете доложить? - вежливо и почти робко спросил меня Захар, белокурый и
симпатичный лакей Ивана Сергеевича, служащий ему около тридцати лет.
Я сказал свою фамилию.
- Проси, - услыхал я мягкий голос знаменитого литературного корифея, тяжелые шаги которого
раздавались в соседней комнате.
Вошедши в зал, я увидал необычайно величественную и богатырскую фигуру нашего
неподражаемого беллетриста, который внезапно заключил в свои мощные длани мою руку. Хотя я и не
был из числа малорослых, но должен был, подняв голову вверх, смотреть на приветливое и в высшей
степени привлекательное лицо Ивана Сергеевича, причем меня немало поразил его тихий голосок,
который вовсе не шел к его исполинскому организму.
- Мне очень хотелось с вами познакомиться, - начал Тургенев, опускаясь в кресло, - хотя заочно я
знаю вас давно, по вашим рассказам, которыми всегда запасаюсь на дорогу, чтобы не скучать... Мы с
вами, кажется, земляки?
- Я уроженец Тульской губернии, Ефремовского уезда.
- В Ефремовском уезде, близ села Каднова, у меня есть именье, где я, впрочем, почти никогда не
бываю... Я люблю свою родину - село Спасское, на границе Чернского и Мценского уездов. У вас, я
слышал, есть кто-то из родных в Чернском уезде?
- Мой дедушка, сельский дьякон...
- Представьте, ведь я его знаю... такой маленький, лысенький старичок... Раз как-то по пути из
села Тургенева, где живет мой брат Николай, я со своим охотником Афанасием зашел к вашему дедушке,
и он мне много интересного сообщил об одном однодворце, которого я в своем рассказе назвал
Овсянниковым. Однако соловья баснями не кормят... Не хотите ли со мной обедать?
- С удовольствием.
Захар принялся готовить нам трапезу, украшая ее бутылками с вином и хрустальными вазами с
фруктами.
- Вы, пожалуй, года уж три работаете у Некрасова, - наливая мне тарелку супа, заметил Тургенев.
- Да.
- А хорошо он вам платит?
- Не знаю, сколько он назначит за лист...Мы с ним не считались...
- Будьте осторожны!.. Это человек, которому, как говорится, пальца в рот не клади... Однажды он
какую штуку со мной сделал? Проездом через Париж я встретил его на rue de Rivoli и спрашиваю: "Вы из
Парижа куда думаете? В Питер?" - "Нет, заверну в Лондон". - "А скоро туда отправитесь?" - "Да хотел
было завтра..." - "Ну вот и прекрасно! Пожалуйста, передайте моему приятелю... восемнадцать тысяч
франков... а мне необходимо на днях быть во Флоренции..." Некрасов взял деньги, и мы расстались.
Недели через две я приезжаю в Лондон и спрашиваю приятеля: "Получил деньги?" - "Какие?" - "От
Некрасова". -"Никакого Некрасова и никаких денег я и в глаза не видал..." А этот скорбный поэт "мести и
печали", как оказалось, вместо Лондона-то укатил в Петербург, где и пустил мои денежки в оборот...
- Это ужасно! - воскликнул я. - Неужели это правда? Тургенев только добродушно усмехался и
счел за лишнее отвечать на мой вопрос.
- И вот теперь Некрасов чуть не со слезами просит у меня прощения, что так коварно поступил со
мной...
- Но деньги, разумеется, возвратил вам?
Стр.1