Ю. Н. Тынянов
Мнимый Пушкин
(Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. -М., 1977. - С. 78-92)
Оригинал здесь -- http://www.philology.ru/literature2/tynyanov-77b.htm
"Пушкин - это наше все". Эта старая формула Аполлона Григорьева, еще подкрепленная в эпоху
символизма религиозно-философской абстракцией Мережковского, остается и до сих пор некоторым
знаменем. Опираясь на ценность Пушкина, эту ценность объявили единственной; примите Пушкина,
остальное приложится. Пока это остается в области философствований на литературные темы, где
литература, очевидно для всех, является объектом игры, а не изучения, формула никаких последствий за
собою не влечет. Мы привыкли к толкам о мудрости Пушкина, и если он сегодня объявлен апологетом
анархической свободы, то назавтра мы принимаем его с тою же готовностью в качестве апостола
принуждения; в сущности, в теме "Гераклит и Пушкин" - Пушкин кратковременный и невзыскательный
гость; он погостит очень недолго в этом соседстве, чтобы завтра занять другое, столь же законное место
возле другого философа, будь то Платон или Фихте. Пушкин ничего от этих соседств не приобретет и не
потеряет, так же, вероятно, как и его соседи, достаточно привыкшие к неожиданностям. Это ясно,
кажется, в настоящее время для всех.
Гораздо важнее, что формула эта находит прочную жизнь в недрах самой литературной науки.
Рядом с наукою о литературе незаметно и постепенно выросла "наука о Пушкине". Это не пышный
термин, не чисто словесная замепа уродливых "пушкиноведения", "пушкиноведства" и совершенно
невозможного "пушкинизма", а слегка, может быть, наивное констатирование факта. Изучение Пушкина,
сначала количественно, а потом незаметно и качественно как-то вышло за пределы науки о литературе и в
лучшем случае соглашается с нею считаться.
Между тем как бы высока ни была ценность Пушкина, ее все же незачем считать исключительной.
Незачем смотреть на всю предшествующую литературу как на подготовляющую Пушкина (и в
значительной мере им отмененную), а на всю последующую как на продолжающую его (или борющуюся
с ним). Этот наивный телеологизм ведет к полному смещению исторического зрения: вся литература под
знаком Пушкина становится бессмысленной, а сам он остается непонятным "чудом". Историколитературное
изучение, вполне считаясь с ценностью явлений, должно порвать с фетишизмом. Ценность
Пушкина вовсе не исключительна, и как раз литературная борьба нашего времени воскрешает и другие
великие ценности (Державин). Но в таком случае изучение литературы грозит разбиться на ряд отдельных
"наук", со своими индивидуальными центрами; "науки" эти, считаясь с ними, будут стремиться к
возможно большему накоплению материалов, которое будет, ввиду большей пли меньшей автономности
каждой: науки, идти центробежно и все более интенсивно; а так как по мере накопления материалов
предмет изучения не станет яснее (индивидуальность во всех ее чертах - неисчерпаема), то чем более
будут накопляться материалы, тем сильнее будет жажда накопления, бездна будет призывать бездну, и в
результате каждая "наука" будет все время стоять перед проблемою "последнего колеса" в perpetuum.
mobile. Убеждение, что чем более накопится всевозможных материалов, тем легче подойти к изучению
Пушкина (как и всякого другого писателя), -ложно. Накопление материалов имеет определенную цель -
литературное изучение, вне же этой цели оно превращается либо в кучу Плюшкина, либо, что еще хуже, в
мертвые души Чичикова.
Не все справки, как и не все вопросы, одинаково ценны; чем более удаляется литературное
изучение от литературы (а такое удаление неизбежно, ибо в центре "науки" стоит не литература, а
литератор), тем оно менее ценно и может наконец стать прямо вредным, потому что затемнит и запрудит
существо дела. В таком именно положении находится сейчас вопрос о биографии Пушкина. Здесь же
коренится стимул к открытию все новых произведений Пушкина. Пора совершенно открыто заявить, что
Пушкин дошел до нас в достаточно полном виде, как немногие из русских и иностранных писателей, и
что в течение 20 последних лет публикуемые с совершенно излишнею торжественностью, а нередко и с
журнальным шумом "новые приобретения пушкинского текста" внесли мало существенно нового и
ничего такого, без чего было бы затруднено, искажено изучение Пушкина.
Не все одинаково ценно и в художественном, и в историко-литературном отношении. Если из 1000
Стр.1