И. С. Тургенев
Смерть Ляпунова. Драма в пяти действиях в прозе. Соч. С. А. Гедеонова...
И. С. Тургенев. Полное собрание сочинений и писем в двадцати восьми томах.
Сочинения в пятнадцати томах.
М.-Л., Издательство Академии Наук СССР, 1960
Том первый. Стихотворения, поэмы. Статьи и рецензии. Прозаические наброски (1834-1849)
OCR Бычков М. Н.
СМЕРТЬ ЛЯПУНОВА. Драма в пяти действиях в прозе. Соч. С. А. Гедеонова. Санкт-Петербург.
1846. В тип. императорской Академии наук. В 8-ю д. л., 115 стр.
В нынешнем году на Большом театре давали оперу г-на Николаи "Il
Templario" {"Тамплиер" (Рыцарь храма -- итал.).}, которая довольно понравилась публике, несмотря на
совершенное отсутствие творческого дара, самобытности, несмотря на бесчисленные подражания. В
авторе заметна была ловкость, образованность, музыкальная начитанность, если можно так выразиться; он
не впал ни в одну грубую ошибку... Точно такими же достоинствами отличается драма г-на Гедеонова, о
которой мы обещали поговорить на досуге, разбирая третий том "Новоселья", где она напечатана.
Исполняем теперь это обещание тем охотнее, что в прошлом месяце появилось мало беллетристических
произведений, на которые стоило бы обратить особенное внимание.
Драматическое искусство, как и вообще все искусства и художества, занесено было в Россию
извне, но благодаря нашей благодатной почве принялось и пустило корни. Театр у нас уже упрочил за
собой сочувствие и любовь народную; потребность созерцания собственной жизни возбуждена в русских
-- от высших до низших слоев общества; но до сих пор не явилось таланта, который бы сумел дать нашей
сцене необходимую ширину и полноту. Мы не станем повторять уже не раз высказанные на страницах
"Отечественных записок" мнения о Фонвизине, Грибоедове и Гоголе: читатели знают, почему первые два
не могли создать у нас театра; что же касается до Гоголя, то он сделал всё, что возможно сделать первому
начинателю, одинокому гениальному дарованию: он проложил, он указал дорогу, по которой со временем
пойдет наша драматическая литература; но театр есть самое непосредственное произведение целого
общества, целого быта, а гениальный человек все-таки один. Семена, посеянные Гоголем,-- мы в этом
уверены,-- безмолвно зреют теперь во многих умах, во многих дарованиях; придет время -- и молодой
лесок вырастет около одинокого дуба... Десять лет прошло со времени появления "Ревизора"; правда, в
течение этого времени мы на русской сцене не видели ни одного произведения, которое можно было бы
причислить к гоголевской школе (хотя влияние Гоголя уже заметно во многих), но изумительная
перемена совершилась с тех пор в нашем сознании, в наших потребностях.
История искусства и литературы у нас на Руси замечательна своим особенным, двойственным
развитием. Мы начинаем с подражания чужеземным образцам; люди с талантом чисто внешним,
говорливые и деятельные, представляют в своих произведениях, лишенных всякой живой связи с
народом, одни лишь отражения чужого таланта, чужой мысли -- что им не мешает самодовольно
толковать об оригинальности, о народности; их современники, увлеченные весьма простительным
тщеславием, называют их великими писателями, великими художниками, ставят наравне с известными
именами... Так, Сумарокова величали русским Вольтером!! Между тем неслышно и тихо совершается
переворот в обществе; иноземные начала перерабатываются, превращаются в кровь и сок; восприимчивая
русская природа, как бы ожидавшая этого влияния, развивается, растет не по дням, а по часам, идет своей
дорогой,-- и со всей трогательной простотой и могучей необходимостью истины возникает вдруг, посреди
бесполезной деятельности подражания, дарование свежее, народное, чисто русское,-- как возникнет со
временем русский, разумный и прекрасный быт и оправдает, наконец, доверие нашего великого Петра к
неистощимой жизненности России.
Но если в иных отраслях искусства и совершился такой благодетельный перелом, зато в других мы
должны еще пока питаться надеждами и беспрестанно встречаться с произведениями, из которых лучшие
тем только и хороши, что они не худы, и бороться с крикливыми мнениями людей, которых скорее и
основательнее всякой критики убедило бы появление истинного таланта... Лучшая рецензия на романы гна
Булгарина -- "Мертвые души"; всякая рецензия еще напоминает разбираемое сочинение, признает по
крайней мере его существование, а "Мертвые души" заставили преспокойно забыть г-д Выжигиных и
комп<анию>. Нравственно-сатирические и исторические романы старого покроя убиты; но исторические
Стр.1