И. С. Тургенев
Воспоминания о Белинском
В. Г. Белинский в воспоминаниях современников
Вступит. статья К. И. Тюнькина. Примеч. А. А. Козловского и К. И. Тюнькина. М., "Худож. лит.",
1977.
Серия литературных мемуаров.
OCR Бычков М. Н.
Личное мое знакомство с В. Г. Белинским началось в Петербурге, летом 1843 года; но имя его
стало мне известным гораздо раньше1. Вскоре после появления его первых критических статей в "Молве"
и "Телескопе" (1836--1839)2 в Петербурге начали ходить слухи о нем как о человеке весьма бойком,
горячем, который ни перед чем не отступал и нападал на "все" -- на все в литературном мире, конечно.
Другого рода критика была тогда немыслима -- в печати. Многие, даже между молодежью, осуждали его
и находили, что он слишком смел и далеко заносится; старинный антагонизм Петербурга и Москвы
придавал еще более резкости тому недоверию, с которым читатели на берегах Невы относились к новому
московскому светилу. Притом его плебейское происхождение (отец его был лекарь, а дед дьякон)
возмущало аристократический дух, установившийся в нашей литературе с александровских времен,
времен "Арзамаса"3 и т. п. В тогдашнее темное, подпольное время сплетня играла большую роль во всех
суждениях -- литературных и иных... Известно, что сплетня и до сих пор не совсем утратила свое
значение, исчезнет она только в лучах полной гласности и свободы. Целая легенда тотчас сложилась и о
Белинском. Говорили, что он недоучившийся казенный студент, выгнанный из университета тогдашним
попечителем Голохвастовым за развратное поведение (Белинский -- и развратное поведение!);4 уверяли,
что и наружность его самая ужасная; что это какой-то циник, бульдог, призренный Надеждиным с целью
травить им своих врагов; упорно, и как бы в укоризну, называли его "Беллынским". Слышались, правда,
голоса и в его пользу; помнится, издатель почти единственного тогдашнего толстого журнала отзывался о
нем, как о птичке с ноготком, как о живчике, которого не худо бы завербовать,-- что, как известно, и было
впоследствии приведено в исполнение, к великому преуспеянию журнала и к великой выгоде самого...
издателя5. Что касается до меня, то знакомство мое с Белинским как писателем произошло следующим
образом.
Стихотворения Бенедиктова появились в 1836 году маленькой книжечкой с неизбежной виньеткой
на заглавном листе -- как теперь ее вижу,-- и привели в восхищение все общество, всех литераторов,
критиков -- всю молодежь. И я, не хуже других, упивался этими стихотворениями, знал многие наизусть,
восторгался "Утесом", "Горами" и даже "Матильдой" на жеребце, гордившейся "усестом красивым и
плотным". Вот, в одно утро, зашел ко мне студент-товарищ и с негодованием сообщил мне, что в
кондитерской Беранже появился No "Телескопа" с статьей Белинского, в которой этот "критикан"
осмеливался заносить руку на наш общий идол, на Бенедиктова6. Я немедленно отправился к Беранже,
прочел всю статью от доски до доски -- и, разумеется, также воспылал негодованием. Но -- странное дело!
-- и во время чтения и после, к собственному моему изумлению и даже досаде, что-то во мне невольно
соглашалось с "критиканом", находило его доводы убедительными... неотразимыми. Я стыдился этого,
уже точно неожиданного впечатления, я старался заглушить в себе этот внутренний голос; в кругу
приятелей я с большей еще резкостью отзывался о самом Белинском и об его статье... но в глубине души
что-то продолжало шептать мне, что он был прав... Прошло несколько времени -- и я уже не читал
Бенедиктова. Кому же не известно теперь, что мнения, высказанные тогда Белинским,-- мнения,
казавшиеся дерзкой новизною,-- стали всеми принятым, общим местом -- "a truism", как выражаются
англичане? Под этот приговор подписалось потомство, как и под многие другие, произнесенные тем же
судьей. Имя Белинского с тех пор уже не изгладилось из моей памяти, но личное наше знакомство
началось позже.
----Когда
появилась та небольшая поэма "Параша", о которой я говорил выше7, я в самый день
Стр.1