Алексей Толстой. Аэлита
Роман
--------------------------------------------------------------С
книжной полки Олега Колесникова
http://www.alina.ru/magister/library/books/books.htm
--------------------------------------------------------------СТРАННОЕ
ОБЪЯВЛЕНИЕ
В четыре часа дня, в Петербурге, на проспекте Красных Зорь, появилось
странное объявление, - небольшой, серой бумаги листок, прибитый гвоздиками
к облупленной стене пустынного дома.
Корреспондент американской газеты, Арчибальд Скайльс, проходя мимо,
увидел стоявшую пред объявлением босую, молодую женщину, в ситцевом,
опрятном платье, - она читала, шевеля губами. Усталое и милое лицо женщины
не выражало удивления, - глаза были равнодушные, ясные, с сумасшедшинкой.
Она завела прядь волнистых волос за ухо, подняла с тротуара корзинку с
зеленью и пошла через улицу.
Объявление заслуживало большого внимания. Скайльс, любопытствуя,
прочел его, придвинулся ближе, провел рукой по глазам, перечел еще раз:
- Twenty three, - проговорил он, наконец, что должно было означать:
"Чорт возьми меня с моими костями".
В объявлении стояло:
"Инженер, М. С. Лось, приглашает, желающих лететь с ним 18 августа на
планету Марс, явиться для личных переговоров от 6 до 8 вечера. Ждановская
набережная, дом 11, во дворе".
Это было написано - обыкновенно и просто, обыкновенным чернильным
карандашом. Невольно Скайльс взялся
за пульс, - обычный. Взглянул на
хронометр: было десять минут пятого, стрелка красненького циферблата
показывала 14 августа.
Со спокойным мужеством Скайльс ожидал всего в этом безумном городе.
Но объявление, приколоченное гвоздиками к облупленной стене, подействовало
на него в высшей степени болезненно. Дул ветер по пустынному проспекту
Красных Зорь. Окна многоэтажных домов, иные разбитые, иные заколоченные
досками, казались нежилыми, - ни одна голова не выглядывала на улицу.
Молодая женщина, поставив корзинку на тротуар, стояла на той стороне улицы
и глядела на Скайльса. Милое лицо ее было спокойное и усталое.
У Скайльса задвигались на скулах желваки. Он достал старый конверт и
записал адрес Лося. В это время перед объявлением остановился рослый,
широкоплечий человек, без шапки, по одежде - солдат, в рубахе без пояса, в
обмотках. Руки у него от безделья были засунуты в карманы. Крепкий затылок
напрягся, когда он стал читать объявление:
- Вот этот, вот так, замахнулся, - на Марс! - проговорил он с
удовольствием и обернул к Скайльсу загорелое, беззаботное лицо. На виске у
него, наискосок, белел шрам. Глаза - ленивые, серо-карие, и так же, как у
той женщины, - с искоркой. (Скайльс
русских глазах, и даже поминал о ней в статье: ..."Отсутствие в их глазах
определенности,
неустойчивость, то насмешливость,
давно уже подметил эту искорку в
то безумная
решительность, и, наконец, непонятное выражение превосходства - крайне
болезненно действуют на свежего человека".)
- А вот взять и полететь с ним, очень просто, - опять сказал солдат и
усмехнулся простодушно, и в то же время быстро, с головы до ног, оглядел
Скайльса. Вдруг он прищурился, улыбка сошла с лица. Он внимательно глядел
через улицу на босую женщину, все так же неподвижно стоявшую около
корзинки. Кивнув подбородком, он сказал ей:
- Маша, ты что стоишь? (Она быстро мигнула.) Ну, и шла бы домой. (Она
переступила пыльными, небольшими ногами, и видно было, как вздохнула,
Стр.1