Пантелеймон Романов
ЗА ЭТИМ ДЕЛО НЕ СТАНЕТ
Источник: Пантелеймон Романов. Избранные произведения.
Изд-во "Художественная литература", Москва, 1988.
OCR и вычитка: Александр Белоусенко (http://belolibrary.imwerden.de), 20 августа 2002.
В Институт скорой помощи в сопровождении целой толпы принесли на носилках комсомольца,
попавшего под трамвай.
Остаток правой руки вместе с отжеванным колесами рукавом куртки был туго стянут чьим-то
поясным ремнем, и оттуда, как из завязанного конца кровяной колбасы, по коридору падали густые
капли клейкой крови.
Бледное лицо юноши с выступившими на лбу крупными каплями пота и прилипшими на висках
волосами было закинуто назад на носилках. На животе лежала раздавленная колесами окровавленная
кепка.
-- Вот тут на площади и раздавило,-- сказал один из принесших, когда раненого, бывшего без
сознания, положили на клеенчатую кушетку.
-- Прыгнул на ходу, а навстречу ему другой хотел соскочить, ну, и столкнул под прицепной
вагон.
Через минуту раненый пришел в себя. Он, не изменяя положения и только открыв глаза, точно
после глубокого сна, некоторое время смотрел в потолок, потом сделал усилие перевести взгляд ниже, на
стоявших вокруг него людей.
Врач в пенсне и белом халате подошел к нему.
-- Ну-с, молодой человек, адресок ваших родителей, а затем поддерживайте честь вашего звания,
будьте героем.
-- За этим дело не станет,-- сказал недовольно комсомолец, без улыбки рассматривая доктора,
точно он ему чем-то не нравился.-- Телефон два семьдесят три сорок -- Александровой... А в чем дело?
-- Руку оторвало, дело простое.
-- А, черт!.. Какую?
-- Как видите, правую,-- сказал врач и мигнул своим помощникам, чтобы готовили к операции.
-- Вот чертовщина-то... Что ж я без нее буду делать?..
-- А вам что, собственно, нужно?
-- Как это "что нужно"? Писать, в лагере работать, на строительстве, наконец -- футбол. У меня
команда.
-- Ну что ж, писать в два счета выучитесь левой рукой, в футбол, как вы сами знаете, руками не
играют, а на строительстве за все будете отдуваться головой. Только всего.
-- Это правда,-- сказал юноша, подумав. Но сейчас же прибавил: -- И все-таки досадно! Особенно
досадно потому, что ведь полчаса тому назад могло ничего не быть. Это все Сашка, черт... Дай, говорит,
честное слово, что к шести часам приедешь доклад вместе со мной провернуть. Вот и провернул... Хотел,
как всегда, поразить быстротой и точностью. О-о-й...
-- Что, болит?
-- Нет, кисть онемела и очень тянет,-- сказал юноша, силясь взглянуть на руку выше локтя.
-- Однако вы, я вижу, малый твердый... В родителей, что ли?
-- Большевики всегда твердые, а родители тут ни при чем,-- сказал юноша недовольно.-- Матери
боюсь на глаза показаться... и дело не в том, что боюсь, а в том, что она все-таки женщина, а я терпеть не
могу женских слез.
-- Вы сами-то не расчувствуйтесь.
-- Еще чего!.. А потом глупо вышло, и она на этот раз будет права, а мне крыть нечем. Я всегда
все на ура брал, и из-за этого мы постоянно сражались, и всегда все вывозило, а тут на такой ерунде
напоролся. Идиот, форменный идиот. Полчаса назад могло ничего не быть.
Через час, когда операция была сделана, в коридор Института поспешно вошла красивая, лет
сорока женщина в сером картузике, с туго набитым портфелем.
С нею был огромного роста военный в длинной, почти до пола шинели, с длинным разрезом
назади и мелкими пуговичками на нем.
У женщины был встревоженный вид, который она, видимо, скрывала решительными, как бы
Стр.1