Гудзий Н. К. Феофан Прокопович // История русской литературы: В 10 т. / АН СССР. -- М.; Л.:
Изд-во АН СССР, 1941--1956.
Т. III: Литература XVIII века. Ч. 1. -- 1941. -- С. 157--175.
http://feb-web.ru/feb/irl/il0/il3/il321572.htm
Феофан Прокопович
В числе деятелей в области литературы и культуры в Петровскую эпоху самую выдающуюся роль
играл Феофан Прокопович. Родился он в семье мелкого торговца в Киеве в 1681 г.; светское имя его было
Елеазар. Рано лишившись отца, он был взят на воспитание своим дядей -- наместником Киевского
братского монастыря и ректором Киево-Могилянской академии -- Феофаном Прокоповичем, который,
однако, скоро умер, и мальчик перешел на попечение одного киевлянина. С большим успехом окончив
киевскую академию, Прокопович поступил в одну из польских униатских школ, для чего ему самому
пришлось принять унию. Став учителем, он скоро после этого принимает монашество с именем Елисея, а
затем направляется в Рим, в коллегию св. Афанасия, учрежденную для греков и славян с целью их
окатоличения. Блестящие способности Прокоповича сразу же выделили его среди других воспитанников
коллегии. Он получил возможность работать в Ватиканской библиотеке, начальник коллегии давал ему
частные уроки, стараясь при этом -- но безуспешно -- склонить его к поступлению в иезуитский орден.
Свое пребывание в Риме Прокопович использовал для серьезного изучения патристики, философии и
произведений римских и греческих классиков. Одновременно он обнаружил большой интерес к
старинным и новым памятникам римской архитектуры и живописи. Около 1704 г. он возвратился в Киев,
по пути заведя знакомство с рядом заграничных ученых, вернулся в православие и с именем Феофана
вновь постригся уже в православное монашество. Тут же он был определен -- 23 лет -- учителем поэзии в
академии.
Пройдя через католическую схоластическую школу, Прокопович, однако, не только не поддался
влиянию схоластики и католической догмы, но на всю жизнь остался непримиримым их врагом, едко, с
юмором, порой с сарказмом высмеивая все, что соприкасалось с католической теорией и практикой. Дух
здоровой критики и тяга к философскому реализму и рационалистическим системам мировоззрения
характеризовали собой весь его жизненный и писательский путь. Если для католичества наука и
философия были лишь служанками богословия, то Феофан Прокопович без колебания богословскую
догму и церковную практику стремился подчинить светским интересам. В борьбе двух сил -- церкви и
государства, соперничавших в современной ему России, -- он безоговорочно стал на сторону государства.
По складу своего мировоззрения, по своей натуре и по своим симпатиям он был выразителем у нас идей
Ренессанса и реформации.
Уже в своем курсе пиитики, читанном им в киевской академии и составленном преимущественно
на основе руководства Я. Понтана, он старался умерить те крайности схоластической науки о поэзии,
которые превращали эту науку в собрание чисто формальных предписаний для версификаторских
упражнений и экспериментов, лишенных живого содержания, а часто и смысла. Он возражает против
злоупотреблений символами и аллегориями и очень неодобрительно относится ко всякого рода
стихотворным ухищрениям, говоря о них как о пустяках и ребяческих побрякушках. Он рекомендует
искусству поэзии учиться в первую очередь на образцах классической литературы -- на произведениях
Гомера, Вергилия, Горация, Овидия, Катулла, Сенеки, Плавта, Теренция и некоторых других. Не будучи в
своем изложении курса новатором, Прокопович, однако, в большей мере, чем его учителя, ставит себе
целью ориентировать поэзию на здравый смысл и естественность. Это сказалось уже в его первом
литературном выступлении -- в трагедокомедии "Владимир", написанной им в 1705 г. по обязанности
учителя поэзии и разыгранной студентами киевской академии.
В 1706 г. Феофан стал преподавателем риторики и написал ее учебник, так же как и учебник
поэтики, на латинском языке. В новом своем курсе, служившем главным образом руководством к
произнесению проповедей, он гораздо решительнее, чем в курсе поэтики, порывает с установившейся
католической традицией церковного красноречия. Здесь он заявляет себя энергичным ее противником.
"Весьма ложное обуяло нас мнение, -- говорит он, -- ибо мы нелепейшим образом думаем, что если не
пойдем в польские школы, то есть в фабрики испорченного красноречия, то будто бы не можем изучить
ораторского искусства". Он сурово порицает искусственность и вычурность католической проповеди и
ратует за простоту и содержательность. "Самый обыкновенный недуг нашего времени, -- пишет он, -- есть
тот, который мы можем назвать курьезным слогом, потому что в числе других средств для приобретения
ученой знаменитости ученые хвастуны усвоили себе манеру выражаться как можно удивительнее и
необыкновеннее". Не ограничивая ораторского искусства одними лишь потребностями церкви, Феофан
Прокопович обстоятельно говорит и о красноречии судебном и историческом. Предвосхищая
Стр.1