Борис Поплавский; Собрание сочинений в 3-х томах; Том 2-й;
Проза: "Аполлон Безобразов", "Домой с небес". <...> Но в промежутках бывают еще какие-то странные дни, прозрачные и неясные, полные облаков и
голосов; они как-то по-особенному сияют и долго-долго гаснут на розоватой штукатурке маленьких
отдаленных домов. <...> -- Почему они все перестали чистить зубы и ходить прямо, эти люди с пожелтевшими лицами? -смеялся Аполлон Безобразов над эмигрантами. <...> В те годы платье на мне само собою мялось и оседало, пепел и крошки табаку покрывали его. <...> Разве не прелестны, -- говорил Аполлон Безобразов, -- и все эти помятые и выцветшие эмигрантские
шляпы, которые, как грязно-серые и полуживые фетровые бабочки, сидят на плохо причесанных и
полысевших головах. <...> Я ел хлеб прямо на улице, не стряхивая
даже с себя крошек. <...> Оно было, как золотое колесо без верха и без низа,
вращающееся впустую от совершенства мира, сверх программы и бесплатно, на котором стоял кто-то
невидимый, восхищенный от мира своим ужасающим счастьем. <...> Солнце заходило над сожженными им коричневыми деревьями набережной, над
мягкими лиловыми асфальтами и над душами людей, доверху полными теплой и смутной, прекрасной и
безнадежной усталостью городского леса. <...> Не знаю,
сколько времени я стоял на мосту, но каждый раз, когда я поворачивал глаза в ее сторону, фигурка
продолжала неподвижно сидеть, не поворачиваясь и не меняя позы, с беспечностью и настойчивостью,
показавшимися мне сперва бесполезными, затем нелепыми и, наконец, прямо-таки вызывающими. <...>
На первый взгляд, этот профиль имел почти комическое выражение, но в нем было что-то, что
совершенно отбивало всякую охоту смеяться даже заядлому шутнику. <...> Не дай Бог вам, милый читатель, встретиться когда-нибудь
с таким добродушием, ибо добродушие Аполлона Безобразова именно, может быть, и было самою
страшною его особенностью. <...> В тот <...>
Аполлон_Безобразов.pdf
Борис Поплавский; Собрание сочинений в 3-х томах; Том 2-й;
Проза: "Аполлон Безобразов", "Домой с небес".
0x08 graphic
Изд-во "Согласие", Москва, 2000.
OCR и вычитка: Александр Белоусенко, март 2008.
-------------------------------------------------------------Борис
Поплавский
Аполлон Безобразов
Роман
ГЛАВА I
Oiseau enferme dans son vol, il n'a jamais
connu la terre, il n'a jamais eu d'ombre.
Paul Eluard1
Шел дождь, не переставая. Он то отдалялся, то вновь приближался к земле, он клокотал, он нежно
шелестел; он то медленно падал, как снег, то стремительно пролетал светло-серыми волнами, теснясь на
блестящем асфальте. Он шел также на крышах и на карнизах, и на впадинах крыш, он залетал в малейшие
изубрины стен и долго летел на дно закрытых внутренних дворов, о существовании коих не знали многие
обитатели дома. Он шел, как идет человек по снегу, величественно и однообразно. Он то опускался, как
вышедший из моды писатель, то высоко-высоко пролетал над миром, как те невозвратные годы, когда в
жизни человека еще нет никаких свидетелей.
Под тентами магазинов создавался род близости мокрых людей. Они почти дружески
переглядывались, но дождь предательски затихал, и они расставались.
Дождь шел также в общественные сады и над пригородами, и там, где предместье кончалось и
начиналось настоящее поле, хотя это было где-то невероятно далеко, куда, сколько ни пытайся, никогда
не доедешь.
Казалось, он идет над всем миром, что все улицы и всех прохожих соединяет он своею серою
солоноватою тканью.
-----------------------------------------------------------1
Как замкнутая в своем полете птица, он никогда не касался земли, не бросал на нее свою тень.
Поль Элюар (фр.).
Лошади были покрыты потемневшими одеяниями, и, в точности, как в Древнем Риме, шли нищие,
покрывши головы мешками.
На маленьких улицах ручьи смывали автобусные билеты и мандаринные корки.
Но дождь шел также на флаги дворцов и на Эйфелевой башне.
Казалось, грубая красота мироздания растворяется и тает в нем, как во времени.
Периоды его учащения равномерно повторялись, он длился и пребывал, и казался самой его
тканью.
Но если очень долго и неподвижно смотреть на обои в своей комнате или на соседнюю
голубоватую стену на той стороне двора, вдруг отдаешь себе отчет, что в какой-то неуловимый момент к
дождю примешиваются сумерки, и мир, размытый дождем, с удвоенной быстротой погружается и
исчезает в них.
Все меняется в комнате на высоком этаже, бледно-желтое закатное освещение вдруг гаснет, и в
ней делается почти совершенно темно.
Но вот снова край неба освобождается от туч, и новые белые сумерки озаряют комнату.
Тем временем часы идут, и служащие возвращаются из своих контор, далеко внизу зажигаются
фонари, и на потолке призрачно появляется их отражение.
И еще дальше идет, и безнадежно теряется время.
Огромные города продолжают всасывать и выдыхать человеческую пыль. Происходят
бесчисленные встречи взглядов, причем всегда одни из них стараются победить или сдаются,
потупляются, скользят мимо. Никто не решается ни к кому подойти, и тысячи мечтаний расходятся в
Стр.1