Алексей Николаевич Толстой. Хождение по мукам (книга 3)
--------------------------------------------------------------Изд.
"Художественная литература", М., 1976.
OCR & spellcheck by HarryFan, 10 Jul 2000
--------------------------------------------------------------*
КНИГА ТРЕТЬЯ. ХМУРОЕ УТРО *
Жить победителями или умереть со славой...
(Святослав)
1
У костра сидели двое - мужчина и женщина. В спину
балки холодный ветер, посвистывая в
Женщина подобрала ноги под юбку, засунула кисти
им
давно осыпавшихся стеблях
рук
пальто. Из-под вязаного платка, опущенного на глаза ее, только
дул из степной
пшеницы.
в рукава драпового
был виден
пряменький нос и упрямо сложенные губы.
Огонь костра был не велик, горели сухие лепешки навоза, которые мужчина
давеча подобрал - несколько охапок - в балке у водопоя. Было нехорошо, что
усиливался ветер.
- Красоты природы, конечно, много приятнее
воспринимать под
трещание
камина, грустя у окошечка... Ах, боже мой, тоска, тоска степная...
Мужчина проговорил это не громко, ехидно, с удовольствием. Женщина
повернула к нему подбородок, но не разжала губ, не ответила. Она устала от
долгого пути, от голода и оттого, что этот человек очень много говорил и с
каким-то самодовольством угадывал ее самые
сокровенные
озарял пустынной и бездомной степи.
- Будем сейчас печь картошечку, Дарья Дмитриевна, для
закинув голову, она глядела из-под опущенного платка на тусклый, за
различимыми холмами, осенний закат, - он протянулся узкой щелью и уже
мысли. Слегка
едва
не
веселия души и
тела... Боже мой, что бы вы без меня делали?
Он нагнулся и стал выбирать коровьи лепешки поплотнее, - вертел их и
так и сяк, осторожно клал на угли. Часть углей
отгреб и
конце приплюснутым
под них
носом, скудно растущая
стал
закапывать несколько картофелин, доставая их из глубоких карманов бекеши.
У него было красноватое, невероятно хитрое - скорее даже лукавое - лицо, с
мясистым, на
бородка,
растрепанные усы, причмокивающие губы.
- Думаю я о вас, Дарья Дмитриевна, дикости в вас мало, цепкости мало, а
цивилизация-то поверхностная, душенька... Яблочко вы румяное, сладкое, но
недозрелое...
Он говорил это, возясь с картошками, - давеча, когда проходили
мимо
степного хутора, он украл их на огороде. Мясистый нос его, залоснившийся
от жара костра, мудро и хитро подергивал ноздрей. Человека звали
Кузьмич Нефедов. Он мучительно надоедал Даше
Кузьма
угадыванием мыслей.
Знакомство их произошло несколько дней назад, в поезде, тащившемся
фантастическому расписанию и маршруту
откос.
Задний вагон, в котором ехала Даша, остался на
того
времени, надо
было
по
ожидать ограбления
на
разглагольствованиями и
по
и спущенном белыми казаками под
рельсах, но
нему
резанули из пулемета, и все, кто там находился, кинулись в степь, так как,
по обычаю
и расправы с
пассажирами.
Этот Кузьма Кузьмич еще в вагоне присматривался к Даше, - чем-то она
ему пришлась по вкусу, хотя никак не склонялась
Теперь, на рассвете, в пустынной степи, Даша
Положение было отчаянное: там, где под откосом лежали вагоны, была
стрельба и крики, потом разгорелось пламя, погнав угрюмые тени
от
репейников и высохших кустиков полыни, подернутых инеем. Куда было идти в
тысячеверстную даль?
Кузьма Кузьмич так примерно рассуждал, шагая рядом с Дашей в
того
откровенные беседы.
сама схватилась за него.
слышна
старых
сторону,
откуда из зеленеющего рассвета тянуло запахом печного дыма. "Вы мало того,
что испуганы, вы, красавица, несчастны, как мне сдается. Я же, несмотря на
многочисленные превратности, никогда не знал ни несчастья, ни - паче
- скуки... Был попом, за вольнодумство расстрижен и заточен в монастырь. И
вот брожу "меж двор", как в старину говорили. Если
человеку
для счастья
нужна непременно теплая постелька, да тихая лампа, да за спиной еще полка
с книгами, - такой не узнает счастья... Для такого оно всегда - завтра, а
в один злосчастный день нет ни завтра, ни постельки. Для такого - вечное
увы... Вот я иду по степи, ноздри
значит, в той стороне хутор, услышим скоро, как забрешут собаки. Боже мой!
Видишь, как
занимается
рассвет! Рядом - спутник
мои слышат запах печеного хлеба, -
в ангельском виде,
стонущий, вызывающий меня на милосердие, на желание топотать копытами. Кто
Стр.1