Корень зла

Только вот сегодня что-то запоздали, не идут, и Петр Михайлович Тургенев, с утра уже невесело настроенный, ходит по светелке взад и вперед и все поглядывает через оконце во двор, нетерпеливо поджидая своих приятелей. <...> Ведь ты уж слышал от меня о той сенной боярышне, что при царевне Ксении Борисовне служит? <...> Но Алешенька и не слыхал его замечания, весь погруженный в воспоминания о красоте Ириньи, и продолжал: -- Как было мне не полюбить ее?! <...> И полюбил, и вот взмолился к сестре, к Аксинье Ивановне, она ведь, как ближняя боярыня, и во дворец-то вхожа, и у царевны Ксении всегда гостья желанная! <...> Ну, сестра сказала ей, и та ответила, что замуж за меня она не прочь бы выйти, да только надо просить, чтобы царевна у матушки царицы похлопотала о дозволенье... <...> .. Шестов пристально поглядел на Тургенева, который с глубоким вздохом отвернулся в сторону и смолк. <...> -- А вот и Мишенька Романов к нам пожаловал! -- крикнул навстречу богатырю Алеша Шестов. <...> -- Да разве же их повезут тем местом, батюшка, Нил Прокофьич? -- обратился к купчине старичок, которого приказчик величал Захаром Евлампычем. <...> Что ты, Нил Прокофьич! -- заговорил шепотом старый торговец, хватая купчину обеими руками за полу шубы. <...> -- А ты, тетка, думала, что все на свете такими красавцами рождены, как наш сокол ясный, благоверный царевич Федор Борисович? <...> И это, Федя, все мои приятели: Романов Михаил, да Шестов Алеша, да братья Сицкие... <...> Федор Калашник всем поклонился общим поклоном; приятели сбились в кучу и двинулись вслед за толпою к Ильинским воротам. <...> -- Нет, я сродни Шестовым, а старший-то Романов, Федор-то Никитич, на Шестовой ведь женат... <...> III ПРИСУХА На другое утро Федор Калашник отпросился у дяди-хозяина к обедне в Чудов монастырь и, пробиваясь через толпу, не заметил, как очутился на Фроловском мосту, который был перекинут через глубокий кремлевский ров и вел к Фроловским воротам. <...> Он быстро перешел мост, вошел Фроловскими воротами <...>