В. Ф. Одоевский. Opere Del Cavaliere Giambattista Paranesi
В.Ф. Одоевский. Opere Del Cavaliere Giambattista Paranesi
(Труды кавалера Джиамбаттисты Паранези - итал.)
Перед отъездом мы пошли
проститься
человеком
муж, и
только одна страсть, про
отец, и
пожилым, степенным, всеми уважаемым: у него во всю его жизнь была
которую покойница - жена
слабость...
Тут тетушка останавливалась. Незнакомый часто спрашивал:
- Да что, уж не запоем ли, матушка? - и готовился
в дяде была очень
сильна; но
единственное окошко, чрез
дело до книг, старик
с одним из наших родственников,
рассказывала таким
образом:
- Вот, примером сказать, Алексей Степаныч, уж чем не человек, и добрый
добрый
хозяин - все бы хорошо, если б не его несчастная
предложить
лекарство; но выходило на деле, что эта слабость - была лишь библиомания.
Правда, эта страсть
она была, кажется,
которое душа его заглядывала в мир поэтический;
во всем прочем старик был - дядя, как дядя, курил, играл в вист по целым
дням и
улыбнулся и сказал:
- Молодость! молодость! Романтизм
от
да
вокруг себя? уверяю вас, не ездя далеко, вы бы нашли довольно материалов.
- Мы не прочь
с наслаждением предавался северному равнодушию. Но лишь доходило
перерождался. Узнав
о цели нашего путешествия, он
и только! Что бы обернуться
этого, - отвечал один из нас, - когда нам удастся
посмотреть на других, тогда, может быть, мы доберемся и до себя; но начать
с
в
не совсем умерли: чего доброго - еще их родные обидятся... Не подражать же
нам
тем господам, которые заживо пекутся
своих, в твердой уверенности, что по их смерти никто о том по позаботится.
- Правда, правда! - отвечал старик, - уж
люди, померьте землю: это
неожиданные
человеком
реестров
в вашем
наслаждения. Хотите
вашего путешествия!
Мы
изъявили
продолжал:
- Вы, может быть, видали
открытом воздухе, под
искусно
из
проклятый
и
молодости
в
из одних
о прославлении себя и друзей
эти родные! От
них,
во-первых, ничего не добьешься, а во-вторых, для них замечательный человек
не иное что, как дядя, двоюродный братец, и прочее тому подобное. Ступайте,
молодые
здорово для души и для тела. Я сам в
половину
ездил за море отыскивать редкие книги, которые здесь можно купить
дешевле. Кстати о библиографии. Не подумайте, чтоб она состояла
книг
и из переплетов; она
ль, я
доставляет иногда совсем
вам расскажу мою встречу с одним
роде? - Посмотрите, не попадет ли он в первую главу
готовность, которую рекомендуем нашим читателям, и старик
карикатуру, которой сцена в Неаполе. На
изодранным
навесом, книжная
лавочка; кучи старых
книг, старых гравюр; наверху Мадонна; вдали Везувий; перед лавочкой капуцин
и
молодой человек в большой соломенной шляпе, у которого маленький лазарони
вытягивает
кармана платок. Не знаю, как подсмотрел эту сцену
живописец, но только этот молодой человек - я; я узнаю мой кафтан
мою соломенную шляпу; у меня в этот день украли платок, и даже на лице
моем должно было существовать то же глупое выражение. Дело в том, что тогда
денег
моей страсти
чрезвычайности.
у меня было не много, и их далеко не доставало для удовлетворения
к старым книгам. К тому же я, как все библиофилы, был скуп до
Это
аукционов, где, как
разориться; но
зато
обстоятельство
в карточной
додерживал немного, по которую
заставляло
игре, пылкий
меня избегать публичных
библиофил может
в пух
я со всеусердием посещал маленькую лавочку, в которой
зато
имел удовольствие перерывать всю от
начала до конца. Вы, может быть, не испытывали восторгов библиомании: это
одна из самых
понимаю того
сильных страстей, когда вы дадите ей волю; и я совершенно
немецкого
пастора,
-
готов
был
убить
прехладнокровно, как
будто в
которого
библиотеке
библиомания довела
одного моего
до
смертоубийства. Я еще недавно, - хотя старость умерщвляет все страсти, даже
библиоманию,
приятеля, который
эльзевире единственный листок, служивший доказательством, что в
даже особенный инструмент для измерения их, и несколько
для чтения, разрезал у меня в
этом
экземпляре полные поля (Известно, что для библиоманов ширина полей играет
важную роль. Есть
линий
больше или меньше часто увеличивают или уменьшают цену книги на целую
половину. (Примеч. В. Ф. Одоевского.)), а он, вандал, еще стал удивляться
моей досаде. До сих пор я не перестаю посещать менял, знаю наизусть все их
поверья, предрассудки и
самыми счастливыми, то по крайней
входите:
щедростию
тотчас
радушный
предлагает
пергаментных
вам и
романы
уловки, и
хозяин
до
мере
снимает шляпу и
Жанлис, и
спокойно
сих пор эти минуты считаю если не
приятнейшими в
со
всею
моей жизни. Вы
купеческою
прошлогодние альманахи, и
Скотский Лечебник. Но вам стоит только произнести одно слово, и оно тотчас
укротит
- и хозяин наденет шляпу, покажет вам запыленный угол, наполненный книгами
в
усядется дочитывать академические
ведомости
что
переплете
прошедшего
еще во многих наших
и с
medico-practicus undique
Бонатуса"
-
Нестора
лат.)
потому можете судить сами, какое в
"Наукою о бабичьем
снабденной",
деле,
на
Максимовича
его докучливый энтузиазм; спросите только: "Где медицинские книги?"
переплетах, и
месяца. Здесь нужно заметить для вас, молодых людей,
книжных лавочках всякая книга, в пергаментном
латинским заглавием, имеет право называться медицинскою; и
них раздолье для библиографа: между
частей
пять
Амбодика,
collectus" ("Полный
вам по падется
разделенной
и
маленькая
и рисунками
"Bonati Thesaurus
медико-практический словарь
книжонка, изорванная,
чужих, кажется, учтивее и скромнее. Сверх того, те люди, которых мы имеем
виду, принадлежат всем народам вместе, многие из наших или живы, или еще
Стр.1