Письма Николая Петровича Николева Дмитрию Ивановичу Хвостову
Письма русских писателей XVIII века. Л., Наука, 1980. Стр. 410-415.
Публикация И. Ф. Мартынова
"ImWerden Verlag". Некоммерческое электронное издание. Мюнхен. 2006
http://imwerden.de
1
5 ноября 1812
1812 года. Ноября 5 дня.
Милостивый государь!
Разоренный, ограбленный, лишенный в подмосковной и в Москве более нежели на сто тысяч
имения от общего врага России и наконец кой-как дотащившийся с бедной семьею своею до Тамбова,
почитая за милость Божию и то, что в крестьянской избе покамест определил Бог безопасную кровлю
далее от супостата, берет перо, чтоб вам, почтенному и любезному моему приятелю, принесть
благодарность за благодетельное ваше посредство к освобождению от нарядной службы моего старичкадоктора,1
уверен, что вы поздное свидетельство признательности не отнесете к моей вине: письмо ваше
имел я удовольствие получить в Москве в самое страшное и отчаянное время, а потому и не имел
возможности исполнить моего долга... О ежели бы свидетелем были бедственного состояния Москвы и
ее окрестности, вы бы согласились со мною, что никакое перо, никакая кисть изобразить и описать той
картины не могли бы, которая вживе представлялася в очах страждущего человечества! ... я же, живучи
на самом опасном пути, за семь верст от Вяземы, видя всех соседей моих скрывшихся и не имея
холодного сердца к страданию своих и соседних поселян меня окружающих, до тех пор сидел на гнезде
моем, помогал и утешал бедный народ, а при том принимая, кормя, поя, леча и похороняя ежедневно
приходящих ко мне раненых и умирающих паче после 26 августа, дня страшного сражения под
Можайском, пока увидел уже все селения по можайской и боровской дорогам выжженным<и>, а поселян
с скотом и без скота полунагих мимо себя бегущих, не зная, где искать спасения ... ужасное позорище...
Ах, мог ли кто помыслить, что после Петра Первого и Екатерины Второй случится то с Москвою, что
случилося! Политики, может быть, скажут, что так было надобно для спасения вселенной, ... а я с
потерей жизни моей готов спорить со всеми политиками мира, что так было не должно: что общее
спасение не могло быть основано на погибели Москвы, как от ошибки политики, и что необходимость
сей жертвы не есть необходимость лучшего плана, но из худого лучше... или крайность в беде ошибкою
навлеченной! Так! Милостивый государь! Так: время уже то прошло, когда политики имели право
зажимать рты усердной правде: работа их кончена и обнаружена: общее страдание, общая напасть дают
свое право каждому страждущему и бедствующему уму и сердцу вслух говорить о том, что видят,
разумеют и чувствуют! Ибо страх умереть в темнице за слово правды не есть уже страх после тех
страхов, коим подвергнула человечество неправда гордого невежества человеков! ... посмотрим,
опомнятся ли люди и уразумеют ли необходимость отыскивать и призывать на совет блага общего
людей, ... а не ... но сего довольно: сердце мое движется другим чувством и к другому милейшему
предмету... Бога ради, дайте мне знать, где друг мой князь Горчаков,2 цел ли он жив ли он? Один из
приезжих от вас в самый страшный час Москвы сказывал мне, что будто наш князь Дмитрий Петрович за
ним вслед хотел быть в Москву, и это меня ужаснуло, не попался ли он в самый пыл? ... Молю вас, хоть
двумя строчками дайте мне знать, и ежели он в Петербурге, скажите ему, чтоб он писал в Тамбов на имя
мое, а между тем вспомните об моей трагедии "Софии"3 и признайтесь, что я ма-линькой пророк и что
ежели б дворяне наши духом Матвеева4 действовали и нынче, то бы Москва имела то же счастливое
окончание, какое дано ей и в моей трагедии "Софии"? ... Затем, поблагодаря вас еще за присылку ваших
трудов и прося не оставлять ими и впредь, попрошу о продолжении вашей лестной мне приязни со
уверением, что отличное к вам почтение и душевную преданность всегда к вам сохранить за честь
Стр.1