П. Берков
Неизвестные стихотворения Ломоносова в "Санктпетербургских ведомостях" 1743 и 1748 годов
Русская литература, N 4, 1961 г.
OCR Бычков М.Н.
В академических изданиях сочинений Ломоносова (под ред. М. И. Сухомлинова и в новейшем)
под 1748 и 1751 годом помещены три переводные "надписи r иллуминациям" ("Явив щастливую
премену", "Желая к храму нас блаженства возвести" и "Веселием сердца год новый оживляет"), анонимно
опубликованные в "Санктпетербургских ведомостях" в регулярно печатавшихся здесь отчетах о
дворцовых празднествах и не включенные поэтом ни в одно прижизненное собрание его произведений.
Основанием для признания Ломоносова автором этих стихотворений, и притом бесспорным, является
наличие в Архиве Академии наук автографов поэта.
Известно, в каком плохом состоянии дошел до нас личный архив Ломоносова, а также Архив
Академии до 1748 года, после пожара 1747 года, уничтожившего большую часть дел Канцелярии.1
Однако и после 1748 года архивные материалы сохранились далеко не полностью. Так, до нас не дошли
"репорты" Ломоносова о его занятиях в 1748 году - сохранились лишь планы и отчеты начиная с 1749
года, но не все произведения, упомянутые в них в качестве выполненных, обнаружены в Архиве
Академии наук. Таково, например, "Письмо о сходстве и переменах языков", записи о химических опытах
"со вспоможением воздушного насоса", "Проект со стихами для фейерверка к 18 декабря 1756 года" и др.
Поэтому можно считать в самом прямом смысле счастливой случайностью то обстоятельство, что
в академическом архиве сохранились автографы трех упомянутых выше переводных стихотворений. Не
будь этих рукописей, издатели Ломоносова спокойно прошли бы мимо произведений, опубликованных в
"Санктпетербургских ведомостях".
Зная состояние личного архива Ломоносова и архива Академии наук в части, относящейся ко
времени поэта, мы вправе предположить, что среди несохранившихся материалов могла быть автографы
также и других, до сих пор не выявленных переводов поэта, печатавшихся в "Санктпетербургских
ведомостях" до 1748 года. Для подтверждения этого предположения прежде всего необходимо было
установить, имеются ли в академической газете какие-либо стихи, помимо учтенных в библиографиях
Ломоносова. С этой целью мною были просмотрены комплекты этой газеты за 1742-1748 годы и
обнаружены "стихи на иллюминацию" и два двустишия внутри прозаического текста. По моему
предположению, переводы эти принадлежат Ломоносову. Никаких документальных подтверждений его
авторства найти мне не удалось: стихотворения относятся к периоду, плохо освещаемому архивными
материалами.
При отсутствии автографов и отчетов установление автора анонимного произведения
представляет значительные трудности, увеличивающиеся в нашем случае еще и вследствие того, что
стихотворения, о которых идет речь, малы по размеру и не дают исследователю больших возможностей
для стилистико-лингвистического анализа.
Процесс атрибуции в подобных случаях необходимо начинать с установления возможности
написания данного произведения предполагаемым кандидатом в авторы, т. е. с фактов биографических.
Из письма Ломоносова к Г. Н. Теплову от 22 апреля 1748 года явствует, что поэту но раз
приходилось иметь дело с переводом стихов Штелина. Ломоносов писал: "Хотя должность моя и требует,
чтобы по присланному ко мне ордеру сделать стихи с немецкого, однако я того исполнить теперь не
могу, для того что в немецких виршах нет ни складу, ни ладу".2
Известно, что Ломоносов еще в конце 1741 года перевел оду Штелина на день рождения
Елизаветы Петровны, но в напечатанном тексте фамилия переводчика не указана - она определена по
сохранившейся рукописи. Впрочем, не нужно быть очень опытным специалистом по вопросам атрибуции,
чтобы определить переводчика стихов "Какой утехи общей луч". Ведь в составе академических
переводчиков только три лица могли быть кандидатами в авторы перевода данного стихотворения -
Ломоносов, Тредиаковский и И.-Г. Остервальд.3 В 1741 году Тредиаковский еще придерживался своей
собственной системы в области версификации, свидетельством чему является его ода 1742 года ("Устрой
молчаща давно лира"); кроме того, индивидуальная манера Тредиаковского как поэта настолько
своеобразна, что любое его произведение можно безошибочно признать плодом его творчества.4 И.-Г.
Остервальд, известный как поэт лишь по одному написанному ямбом восьмистишию, в начале 1741 года
Стр.1