Алексей Иванов Остров м¸ртвых Рассказ Богомольцев в последний раз спустился по доскам-сходням на берег, бросил тяжеленный рюкзак возле надувной лодки и помахал капитану. <...> Тишина Иванов Алексей Георгиевич родился в Ленинграде. <...> Остров м¸ртвых сковала и реку, та словно застыла голубоватым, местами с глубокой синью, местами с серебристыми блестками, стеклом. <...> В какой-то миг леска ослабла и катушка закрутилась легко, Богомольцеву показалось, что рыба сошла с крючка, но тут же удар — и серебристый хариус выпрыгнул из воды, снова упал в нее, забил хвостом и, оставляя бурун, пошел в сторону. <...> Богомольцев выбрал леску, подтягивая к себе добычу, пожалел, что не взял подсачник (а кто знал, что с первого заброса возьмет хариус?), и резким движением — была не была! — принял удилище на себя. <...> Хариус вылетел из воды, словно им выстрелили, и забился на густой, давно не топтанной траве. <...> Богомольцев рванулся к нему с давно забытой радостью охотника, накрыл рукой и поднял серебристого, холодного, плотного хариуса. <...> «Граммов на двести пятьдесят-триста!» — с гордостью подумал Богомольцев, поцеловал холодную, таращущую глаза рыбину и, размахнувшись, бросил ее в воду. <...> В руках — карабин «Сайга», который Богомольцев припрятал среди своих вещей. <...> — Зря, мил человек, оружь¸-то без присмотру оставляешь, — он любовно поставил карабин возле двери. <...> — Сам-то кто будешь? — поинтересовался старик, прицелившись в Богомольцева слезящимся глазом. <...> — Старик утирал чистой тряпицей слезящийся глаз, обнажая красное, будто бы воспаленное веко. <...> — Оставайся здесь, Георгич, здесь для толкового мужика такое место додельное! <...> Дак я как приду туда, храма-то уж давно нету, взорвали его еще годах в тридцатых, а все чувствую, будто над ним в небе вроде окна какого… <...> — Старик снова вытащил свою тряпочку и принялся протирать слезящийся глаз. <...> Все утонуло в тумане, будто опаловое небо, пока Богомольцев дремал, опустилось вниз, на землю, и укутало постройки, забор <...>