Ксения Белоусова УТРО Рассказ — Мяя-а-а-уу, мяя-ау-ау-ау-у… Кот орет так, что у Наташки в животе все внутренности переворачиваются. <...> — Кот, — скидывает она нагретое сладким сном одеяло, — чего ты орешь? <...> — Режут тебя там, что ли? — босыми ступнями Наташка шлепает по линолеуму, выглядывает в окно. <...> Вокруг высокого тонкого дерева было полно жильцов ее дома. <...> — Кися, кися, — трясла над головой розовым куском колбасы баба Маня из третьей квартиры. <...> Он стоял на сломанной макушке дерева и изо всех сил пытался держаться, балансируя рыжим хвостом. <...> — МЧС надо вызывать! — кричал на весь двор дядя Миша. <...> Баба Маня подошла к дереву и, взявшись за ствол обеими руками, принялась тихонько его раскачивать. <...> — Эх, мелкашку бы щас, — высказался с балкона лохматый Петька. <...> Из-за угла дома медленно выехала серая машина с желтой надписью на боку: МЧС. <...> Чуть не въехав ей в зад, громко завизжал тормозами милицейский уазик. <...> — Где кот? — деловито спросил крупный мужчина в синей спецовке. <...> — Вот он, родимый, — ткнула рукой баба Маня и утерла слезу. <...> Четверо спасателей и два милиционера с умным видом принялись бродить возле дерева: изучать ситуацию. <...> — Тонкое, никак не залезешь… — Не залезешь, миленькие, не залезешь, — мельтешила у них перед носом «переживательная» баба Маня. <...> Кот, судорожно вцепившись когтями в кору, мотыляясь из стороны в сторону, истошно заорал. <...> Общероссийский молодёжный журнал — Мочи его, мочи, баб Мань! — взвыл восторженный Петька. <...> — А ты-то тут для чего? — зашумел на него дядя Миша. <...> Спасатель принес из машины ножовку и начал спиливать дерево. <...> Кот, растопырив все четыре лапы и хвост, полетел вниз. <...> Достигнув земли, с поднятой дыбом шерстью, он сиганул в высокую траву и мгновенно скрылся из вида. <...> Вытянув руку с куском колбасы, вслед за ним побежала сердобольная баба Маня. <...> — Кися, кися, — где-то в зарослях кустарника затерялся ее голос. <...> — Да он бы три дня посидел, поорал бы, жрать захотел и придумал бы, как слезть, — проворчал Семен <...>