47–54 Ф. М. ДОСТОЕВСКИЙ И РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В ОСМЫСЛЕНИИ АВТОРОВ СБОРНИКА “ИЗ ГЛУБИНЫ” (1918)1 © 2017 г. О. А. Богданова Доктор филологических наук, старший научный сотрудник Института мировой литературы им. <...> DOSTOEVSKY AND THE RUSSIAN REVOLUTION AS GRASPED BY THE AUTHORS OF THE BOOK “FROM THE DEPTHS” (1918) © 2017 Olga A. Bogdanova Doctor of Philological Sciences, Senior Researcher at the A.M. <...> Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences, 25a Povarskaya Str., Moscow 121069, Russia olgabogda@yandex.ru Религиозно-философское крыло русской интеллигенции, представленное в сборнике статей “Из глубины”, осмысляло события Октябрьского переворота 1917 г. во многом сквозь призму творчества Ф.М. Достоевского. <...> В исследовании использованы историко-функциональный метод, принципы рецептивной эстетики, герменевтический подход, концептуальный (константологический) анализ. <...> Научные результаты статьи – в обнаружении динамики восприятия идей и мнений автора “Бесов” в революционном контексте 1917–1918 гг.: после падения монархии и установления советской власти было признано, что отнюдь не самодержавие – источник российских бед, и это сняло с Достоевского ярлык “реакционера”; отрицая концепцию “народа-богоносца”, публицисты “Из глубины” увидели в своей современности явление “смердяковщины”, объединявшее “зверя”, “нигилиста” и “хама” в народной среде; не клеветой, а подлинной правдой о революционной интеллигенции было названо открытое Достоевским явление “шигалевщины”; также с ним разделялись мнение о религиозно-метафизическом смысле русской революции (“бесноватости” ее устроителей и участников) и христианский оптимизм по отношению к будущей духовной судьбе русского народа. <...> The religious and philosophical ‘wing’ of the Russian intelligentsia, associated with the collection of articles “From the depths” (“Iz glubiny”), was viewing the events of the October revolution of 1917 largely through the prism of F.M. <...> Of particular importance to the authors of the collection there were the notions and convictions of Dostoevsky, which concerned the most topical issues <...>