Рауль Мир-Хайдаров Мемуарист — опасная профессия С Продолжение. <...> Начало в № 19 за 2015 г. егодня россиянам понятны три роковых обстоятельства: не отдай волюнтарист, сумасброд Н. Хрущёв <...> вернуть Крым России в Беловежской пуще, если бы Горбачев не развалил СССР и Варшавский договор, не было бы ни войны, ни санкций, которым конца-края не видно. <...> Не было бы этих рукотворных, безответственных ошибок наших горе-руководителей, мир сегодня не стоял бы на пороге Третьей мировой войны, безусловно, ядерной. <...> Эта третья история моего противостояния с «экспертами» из Интернета связана с моим высказыванием в главе мемуаров под названием «Ресторан «Пекин» о том, что при развале СССР Ельцин и его компания в политическом и пьяном угаре не вспомнили не только о Крыме, но и о многих немаловажных ценностях, принадлежащих России и оставленных на окраинах её метрополии, имеющих и историческую, и материальную ценность, которую порою в деньгах и оценить-то невозможно. <...> Конкретно я имел в виду фонды Национального музея искусств Ташкента. <...> В юности они были чуть ниже среднего роста, я видел много фотографий их счастливого детства, молодости — других, послереволюционных, у них не было вовсе, а с годами они стали выглядеть как подростки — худенькие, изящные, только ходили уже согнувшиеся. <...> Меня всегда интересовала история, но не в цифрах, в чистом виде, меня волновали люди, жившие в другом времени, в других социальных условиях. <...> Их маленькая чистенькая квартирка выглядела для меня музеем — по стенам висели картины; серванты, горки красного дерева были заполнены не привычной для меня богатой посудой, уже потемневшим хрусталём, давно не чищеным серебром. <...> Вместо современных люстр у них висели шелковые абажуры, прекрасной сохранности. <...> На изящной низкой консоли трубой к окну высился граммофон с золотым зевом, чувствовалось, что им часто пользовались, рядом на полке лежала стопка старых пластинок. <...> Напольные часы «Мозер» мелодично десятилетиями <...>