Ф. В. Кувшинов Липецкий институт кооперации (филиал) БУКЭП Поступила в редакцию 1 декабря 2015 г. Аннотация: в статье на материале русской прозы 1920–1930-х гг. рассматривается изменение статуса «низких» топосов внутреннего пространства квартиры в связи с изменениями в организации жизни в коммунальной квартире, ставшей повседневной нормой и предметом пристального внимания со стороны русских прозаиков рассматриваемого периода. <...> В русской прозе 1920–1930-х гг. «коммунальная квартира», специфика которой заключается в том, что она соединяет в себе личное пространство (комната жильца-персонажа) и общественное (места общего пользования), становится одной из репрезентаций повседневной жизни советского человека. <...> В рассматриваемый период коммунальная квартира стала формой «существования значительной части городского населения» [1, 86], которое вынуждено было приспосабливаться к новым формам организации жилья, к тому, что в коммунальной квартире социум формировался хаотично, волей случая, итогом чего был разношерстный состав публики, описанный, например, П. С. Романовым: «Обитатели квартиры были такого разнообразного состава, таких различных занятий и положений, как будто они во время случившегося потопа бросились сюда и наспех захватили, кому что пришлось. <...> Из дальнейшего описания квартиры романа «Товарищ Кисляков (Три пары шелковых чулок») (1930) становится ясным, что в ней проживают: «два слесаря с семьями и партия штукатуров», «мещанка по фамилии Печонкина», Кисляковы (жена – домохозяйка и Кисляков – служащий), «молодая пара по фамилии Звенигородские, очень интеллигентные люди» (архитектор и его жена), «хозяева квартиры», которых Романов с иронией также относит к интеллигенции, «пожилой профессор с женой», статистик, «какая-то красивая дама», «другая дама, пенсионерка» и «крупный, советский работник Натансон». <...> Ироничность Романова заключается в том, что новый правящий класс, пролетариат, который <...>