Ф.Мищенко
Гомер, древнегреческий поэт
(Όμηρος ). -- Третье тысячелетие доживает имя Г.; любознательность и остроумие продолжают
неустанно работать над решением множества соединенных с ним вопросов -- и все же многовековая
загадка ждет своего Эдипа. Именем Г. открывается история литературы не эллинской только, но и прочих
европейских, подобно тому как нарисованные Г. картины быта открывают собою историю европейской
гражданственности и образованности вообще. Со времени Платона, а наиболее решительно -- в школе
александрийских грамматиков выделены были из множества эпических произведений "Илиада" и
"Одиссея" как единственные достойные имени Г., царя поэтов. Тогда же раздавались было голоса
скептиков (chorizontes) против присвоения Г. "Одиссеи"; но авторитет величайшего в древности
литературного критика, Аристарха, восстановил нарушенное на время единомыслие по вопросу об
авторстве обеих поэм. До конца XVIII века античная традиция сохранялась неприкосновенной, и в
литературе безраздельно господствовало убеждение, что жившая в глубокой древности реальная единая
личность силою необыкновенного дарования и всестороннего опыта задумала по определенным планам и
чудесно исполнила две бессмертные поэмы, целиком, от начала до конца. Родоначальником поэзии,
вождем всех поэтов является Г. и в Божественной комедии. В греческой и римской древности, a также и в
новой Европе имя Г. вызывало, впрочем, не одни восторги и поклонение; не было недостатка и в суровых
критиках и хулителях его (Зоил); даже почитатели Г., к числу коих относится и знаменитая
александрийская триада -- Геродот, Аристофан, Аристарх -- не всем одинаково восхищались в "Илиаде" и
"Одиссее", исправляя одно, заподозривая другое, отвергая третье как неподлинное. "Одиссею" Аристофан
заканчивал 296 стихом XXIII песни; Х п. "Илиады", так называемая Долония, почиталась вставкою
Пизистрата и т. п. Однако во всех подобных случаях не возникало сомнения ни в существовании
гениальнейшего из поэтов, ни в способности его создать эти поэмы целиком, ни в возможности
согласовать с этим убеждением наличность в поэмах слабых или сомнительных стихов и даже целых
песен. Конечно, древним критикам недоставало глубины и точности анализа, в котором изощрились
последующие поколения; но зато положение их не было чуждо некоторых выгод сравнительно с
положением новых критиков. Эти последние слишком удалены от того родника, из которого выходили
произведения, подобные Илиаде и Одиссее, и от тех условий, исторических и национальных, в кот.
совершалась деятельность не только Г. или Гесиода, но даже Эсхила или Сократа. Новым критикам
присуща наклонность, большею частью совершенно ими не сознаваемая и находящая себе известное
оправдание в крайней скудости наших фактических сведений о древнейшем состоянии Эллады, -наклонность
предъявлять к произведениям литературы, удаленной от нас на многие века и нам чуждой,
такие требования, которые составляют продукт новых литературных явлений, новых понятий о
поэтическом творчестве, об особенностях различных видов поэзии и т. п. Действительно, в истории
гомеровского вопроса, представляющей собою с конца XVIII в. до наших дней длинную вереницу
гипотез, сомнений и построений, можно было бы проследить отражения преобладавших в различные
эпохи и в разных странах настроений мысли, методов научного изыскания и взглядов на искусство. При
чтении анализа Г. поэм в соч.Лахмана, Кехли, Кирхгофа, Бергка, Христа, Круазе и при ознакомлении с
попытками их восстановить первоначальную, подлинно Гомеровскую композицию той и другой поэмы с
выделением из них всего, что, по убеждению критиков, принадлежало или продолжателям-поэтам,
распространявшим первоначальные песни, или редакторам, озабоченным объединением и согласованием
между собою древнейших и позднейших частей, нельзя не удивляться остроумию и проницательности
авторов и не признавать весьма правдоподобными их построения; нельзя не замечать вместе с ними
разного рода слабых мест или даже явных противоречий и несообразностей. Так, например, в "Илиаде"
книги II-Х не имеют прямого отношения к сюжету поэмы -- к раздражению Ахилла с его печальными
последствиями для ахеян. При этом IX кн. содержит в себе удовлетворение оскорбленного вождя
мирмидонян, после чего не должно бы оставаться места продолжению поэмы, т. е. целым 15 книгам; она
противоречит притом XVI кн., где Ахилл всячески усиливается получить от Агамемнона то, что в IХ кн.
ему предлагали раньше послы ахеян. Вождь пафлагонян Пилемен, убитый в сражении (V, 576), позже
изображается в числе живых (XIII, 656). В I кн. Афина нисходит в лагерь ахеян, тогда как другое место
книги говорит о пребывании богини в это самое время в земле эфиопов (ст. 195 и сл. срвн. с 424 и сл.).
Много несообразности и в так называемом перечне кораблей (II, 484-779) и проч. и проч. В истории
критики "Одиссеи" главное место занимает Кирхгоф ("Die Homerische Odyssee und ihre Entstehung",
Берлин, 1859; "Die Homerische Odyssee", Берл., 1879), под влиянием кот. складывались гипотезы Бергка,
Зитля, Джеба, Дюнцера, Виламовиц-Мёллендорфа, Магафи, Круазе и др. В I кн. решение Зевса послать
Гермеса к Калипсо, насильно удерживающей у себя Одиссея, остается не выполненным, и потому
Стр.1