А. И. Герцен
БЫЛОЕ И ДУМЫ
* ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ *
(ВОЛЬНАЯ РУССКАЯ ТИПОГРАФИЯ И "КОЛОКОЛ")
<ГЛАВА I>. АПОГЕЙ И ПЕРИГЕЙ. (1858-1862)
I
...Часов в десять утра я слышу снизу густой и недовольный голос:
- Me дит комса колонель рюс ее вуар.
- Monsieur ne recoit jamais Ie matin et...
- Же пар демен.
- Et vorte nom, monsieur...
- Mais ву дире колонель рюс 1, - и полковник прибавил голосу.
Жюль был в великом затруднении. Я спросил сверху, подошедши к лестнице:
- Quest ce quil у а?
- Се ву? - спросил полковник.
- Oui, cest moi 2.
- Велите, батюшка, пустить. Ваш слуга не пускает.
- Сделайте одолжение, взойдите. Несколько рассерженный
вид
такой-то; находясь
проездом
в
Лондоне, поставил
обязанность явиться.
Я тотчас почувствовал себя генералом и, указывая на стул, прибавил:
- Садитесь. Полковник сел.
- Надолго здесь?
- До завтрашнего числа-с.
- И давно приехали?
- Трое суток-с.
- Что же так мало погостили?
- Видите, здесь без языка-с, оно дико, точно в лесу. Душевно желал
лично увидеть, благодарить от себя и от многих
товарищей. Публикации
много получают у вас наших изданий?
- Много-с... Да ведь сколько и лист-то
и
каждый
клочий читают и зачитывают, есть охотники - даже
так, иногда, читать, ну
читают, до
полковника
прояснился, и он, вступая вместе со мной в кабинет, вдруг как-то приосанился
и сказал: (273)
- Полковник
за
вас
ваши
очень полезны: и правды много, и иногда животы надорвешь.
- Чрезвычайно вам благодарен, это - единственная награда на чужбине. И
дыр-с, до
критикуем-с... Вы, надеюсь, позволите
слова.
- Мы так между собою часто говорим; польза большая в ваших
Сухозанете, примерно, - держи
давно
сами знаете, что скажешь у нас о
нам
все
образ, подобие божие... и
добрый малый - но
зубами; или вот об Адлерберге? Но, видите, вы
слишком ее забыли, и
крестьянский вопрос... не созрел...
- Будто?
- Ей, ей-с... Я совершенно согласен с
все
и
кажется, что
больно
оставили
много
это, поверьте, теперь
торопиться нельзя, преждевременно.
- Вы думаете?
- Полагаю-с... Ведь наш мужик - страшный
пьяница
продовольствие народа русского...
Из всех возможных и невозможных
лентяй... Освободи
возражений
вами, помилуйте, та
видят
переписывают. Соберемся
с
откровенностью военного и искренно уважающего человека?
- Сделайте одолжение, нам-то уж не приходится восставать против свободы
обличениях;
язык
напираете
же
за
Россию, вы
на
душа,
многие, но
лентяй... Он, пожалуй, и
его
перестанет, полей не засеет, просто с голоду умрет. (274)
- Да вам-то что же за забота? Ведь вам, полковник, никто
полковник
того, которое я ему сделал.
- Оно, конечно-с, с одной стороны...
- Да вы не бойтесь с другой; ведь не в самом деле
оттого, что хлеб сеять будет не для барина, а для себя?
- Вы меня извините, я счел долгом сказать... Мне
много
слишком
отнимаю
у
вас
вашего
драгоценного
он
наименьше
умрет
с
откланяться.
- Покорнейше благодарю за посещение.
- Помилуйте, не беспокойтесь, У е мон каб? 3 Далеконько живете-с.
- Не близко.
Я хотел
этой
великолепной
видали
сценой
преуспеяния. Такие и подобные сцены
даль, в которой я жил от
Вест-Энда - в
начать
повторялись
тогда!.. Как
эпоху
нашего
запертые двери по утрам - ничего не помогало. Мы были в моде.
Кого и кого мы ни
Путнее, Фуламе... ни
многие
дорого
я
цветения
беспрерывно; ни
теперь, чтоб стереть из памяти, если не своей, то людской, свой визит... Но
тогда, повторяю, мы были в моде, и в каком-то гиде туристов
заплатили
был
между достопримечательностями Путнея.
Так было от 1857 до 1863, но прежде было не так. По мере того как росла
и
страшная
постоянно
бы
отмечен
сразу - работать
не
поручал
ждал
голоду
кажется, впрочем, я
времени... Позвольте
Стр.1