Иван Алексеевич Бунин
МИССИЯ РУССКОЙ ЭМИГРАЦИИ
(Речь, произнесенная в Париже 16 февраля 1924 года)
Оригинал здесь: Электронная библиотека Яблучанского.
Соотечественники.
Наш вечер посвящен беседе о миссии русской эмиграции.
Мы эмигранты,-- слово "emigrer" к нам подходит, как нельзя более. Мы в огромном большинстве
своем не изгнанники, а именно эмигранты, то есть люди, добровольно покинувшие родину. Миссия же
наша связана с причинами, в силу которых мы покинули ее. Эти причины на первый взгляд
разнообразны, но в сущности сводятся к одному; к тому, что мы так или иначе не приняли жизни,
воцарившейся с некоторых пор в России, были в том или ином несогласии, в той или иной борьбе с этой
жизнью и, убедившись, что дальнейшее сопротивление наше грозит нам лишь бесплодной,
бессмысленной гибелью, ушли на чужбину.
Миссия -- это звучит возвышенно. Но мы взяли и это слово вполне сознательно, памятуя его
точный смысл. Во французских толковых словарях сказано: "миссия есть власть (pouvoir), данная
делегату идти делать что-нибудь". А делегат означает лицо, на котором лежит поручение действовать от
чьего-нибудь имени. Можно ли употреблять такие почти торжественные слова в применении к нам?
Можно ли говорить, что мы чьи-то делегаты, на которых возложено некое поручение, что мы
предстательствуем за кого-то? Цель нашего вечера -- напомнить, что не только можно, но и должно.
Некоторые из нас глубоко устали и, быть может, готовы, под разными злостными влияниями,
разочароваться в том деле, которому они так или иначе служили, готовы назвать свое пребывание на
чужбине никчемным и даже зазорным. Наша цель -- твердо сказать: подымите голову! Миссия, именно
миссия, тяжкая, но и высокая, возложена судьбой на нас.
Нас, рассеянных по миру, около трех миллионов. Исключите из этого громадного числа десятки и
даже сотни тысяч попавших в эмигрантский поток уже совсем несознательно, совсем случайно;
исключите тех, которые, будучи противниками (вернее, соперниками) нынешних владык России, суть,
однако, их кровные братья; исключите их пособников, в нашей среде пребывающих с целью позорить
нас перед лицом чужеземцев и разлагать нас: останется все-таки нечто такое, что даже одной своей
численностью говорит о страшной важности событий, русскую эмиграцию создавших, и дает полное
право пользоваться высоким языком. Но численность наша еще далеко не все. Есть еще нечто, что
присваивает нам некое назначение. Ибо это нечто заключается в том, что поистине мы некий грозный
знак миру и посильные борцы за вечные, божественные основы человеческого существования, ныне не
только в России, но и всюду пошатнувшиеся.
Если бы даже наш исход из России был только инстинктивным протестом против душегубства и
разрушительства, воцарившегося там, то и тогда нужно было бы сказать, что легла на нас миссия некоего
указания: "Взгляни, мир, на этот великий исход и осмысли его значение. Вот перед тобой миллион из
числа лучших русских душ, свидетельствующих, что далеко не вся Россия приемлет власть, низость и
злодеяния ее захватчиков; перед тобой миллион душ, облаченных в глубочайший траур, душ, коим было
дано видеть гибель и срам одного из самых могущественных земных царств и знать, что это царство есть
плоть и кровь их, дано было оставить домы и гробы отчие, часто поруганные, оплакать горчайшими
слезами тысячи и тысячи безвинно убиенных и замученных, лишиться всякого человеческого
благополучия, испытать врага столь подлого и свирепого, что нет имени его подлости и свирепству,
мучиться всеми казнями египетскими в своем отступлении перед ним, воспринять все мыслимые
унижения и заушения на путях чужеземного скитальчества: взгляни, мир, и знай, что пишется в твоих
летописях одна из самых черных и, быть может, роковых для тебя страниц!"
Так было бы, говорю я, если бы мы были просто огромной массой беженцев, только одним своим
наличием вопиющих против содеянного в России,-- были, по прекрасному выражению одного русского
писателя, ивиковыми журавлями, разлетевшимися по всему поднебесью, чтобы свидетельствовать
против московских убийц. Однако это не все: русская эмиграция имеет право сказать о себе гораздо
больше. Сотни тысяч из нашей среды восстали вполне сознательно и действенно против врага, ныне
столицу свою имеющего в России, но притязающего на мировое владычество, сотни тысяч
Стр.1