Дополните сами, чего недостает, догадайтесь сердцем - а я буду говорить
о наружной стороне, об обстановке, редко, редко касаясь намеком или словом
заповедных тайн своих. <...> Княгиня Марья Алексеевна Хованская, родная сестра моего отца, была
строгая, угрюмая старуха, толстая, важная, с пятном на щеке, с поддельными
пуклями под чепцом; она говорила прищуривая глаза и до конца жизни, то есть
до восьмидесяти лет, употребляла немного румян и немного белил. <...> Княгиня жила во флигеле дома, занимаемого ее теткой, княжной Мещерской,
девицей лет восьмидесяти. <...> Дом княжны Анны Борисовны, уцелевший каким-то чудом во время пожара
1812, не был поправлен лет пятьдесят; штофные обои, вылинялые и почерневшие,
покрывали стены; хрустальные люстры, как-то загорелые
и
сделавшиеся
дымчатыми топазами от времени, дрожали и позванивали, мерцая и тускло
блестя, когда кто-нибудь шел по комнате; тяжелая, из цельного красного
дерева, мебель, с вычурными украшениями, потерявшими позолоту, печально
стояла около стен; комоды с китайскими инкрустациями, столы с медными
решеточками, фарфоровые куклы рококо - все напоминало о другом веке, об иных
нравах. <...> В передней сидели седые лакеи, важно и тихо занимаясь разными мелкими
работами, а иногда читая вполслуха молитвенник или псалтырь, которого листы
были темнее переплета. <...> Во внутренних комнатах царила мертвая тишина; только по временам
раздавался печальный крик какаду, несчастный опыт его, картавя, повторить
человеческое слово, костяной звук его клюва об жердочку, покрытую жестью, да
противное хныканье небольшой обезьяны, старой, осунувшейся, чахоточной,
жившей в зале на небольшом выступе изразцовой печи. <...> Девочка с растрепанными кудрями, с букетом роз, украшенная мушкой, неумолимо
затянутая в какой-то граненый бокал, воткнутый в непомерные фижмы, была
грозная княгиняЉ(308)
Чинность и тишина росли по мере приближения к кабинету. <...> Старые
горничные, в белых чепцах с широкой оборкой, ходили взад <...>
Былое_и_думы._Часть_третья.pdf
А. И. Герцен
БЫЛОЕ И ДУМЫ
Часть 3. ВЛАДИМИР-НА-КЛЯЗЬМЕ (1838-1839)
---------------------------------------------------------------------------Электронная
версия: Павел Потехин
Первые три части печатаются по изданию Герцен А.И. Былое и думы. Части
1 - 3. - М.: ГИХЛ, 1958.
---------------------------------------------------------------------------времени...
Страшные события, всякое горе все же легче кладутся на бумагу,
чем воспоминания совершенно светлые и безоблачные...
Не ждите от меня длинных повествований о внутренней жизни того
Будто можно
рассказывать счастье?
Дополните сами, чего недостает, догадайтесь сердцем - а я буду говорить
о наружной стороне, об обстановке, редко, редко касаясь намеком или словом
заповедных тайн своих.
("Былое и думы")
ГЛАВА XIX
Княгиня и княжна.
Когда мне было лет пять-шесть и
я очень шалил, Вера Артамоновна
говаривала: "Хорошо, хорошо, дайте срок, погодите, я все расскажу княгине,
как только она приедет". Я тотчас усмирялся после этой угрозы и умолял ее не
жаловаться.
Княгиня Марья Алексеевна Хованская, родная сестра моего отца, была
строгая, угрюмая старуха, толстая, важная, с пятном на щеке, с поддельными
пуклями под чепцом; она говорила прищуривая глаза и до конца жизни, то есть
до восьмидесяти лет, употребляла немного румян и немного белил. Всякий раз,
когда я ей попадался (306) на глаза, она притесняла меня; ее проповедям,
ворчанью не было конца, она меня журила за все, за измятый воротничок, за
пятно на курточке, за то, что я не так подошел к руке, заставляла подойти
другой раз. Окончивши проповедь, она иногда говаривала моему отцу, бравши
кончиками пальцев табак из крошечной золотой табакерки: "Ты бы мне,
голубчик, отдал баловня-то твоего на выправку, он у меня в месяц сделался бы
шелковый". Я знал, что меня не отдадут, а все-таки у меня делался зноб от
этих слов.
С летами страх прошел, но дома княгини я не любил - я. в нем не мог
дышать вольно, мне было у нее не по
себе, и я, как пойманный заяц,
беспокойно смотрел то в ту, то в другую сторону, чтоб дать стречка.
Княгинин дом вовсе не походил на дом моего отца или Сенатора. Это был
старинный, православный русский дом. Дом, в котором соблюдались посты,
ходили к заутрени, ставили накануне, крещенья крест на дверях, делали
удивительные блины на масленице, ели буженину с хреном, обедали ровно в два
и ужинали в девятом часу. Западная зараза, коснувшаяся братьев и сбившая их
несколько с родной колеи, не коснулась
житья княгини; она, напротив, с
неудовольствием посматривала, как "Ванюша и Левушка" испортились в этой
Франции.
Княгиня жила во флигеле дома, занимаемого ее теткой, княжной Мещерской,
девицей лет восьмидесяти.
Княжна была живою и чуть ли не единственною связью множества
Стр.1