Приставкина Это было в сорок первом году. темная и суровая Москва, спасая нас, детей, от войны, погрузила в поезда и отправила в сибирь. <...> Мы ехали медленно, задыхаясь от недостатка кислорода и страдая от голода. в Челябинске нас высадили и повели на вокзал. <...> – Здесь есть пища, – сказал николай Петрович, сутулый, желтый от болезни человек. вокзал хлестанул по глазам ярким светом. но скоро мы увидели и другое. <...> Многотысячная толпа беженцев осаждала единственный ресторан. там шевелилось что-то черное, и ухало, и кричало. <...> Мы стояли и смотрели на окна. там было тепло, там раздавали людям горячую, дымящуюся жизнь, наполняя ею тарелки. <...> Потом встал наш николай Петрович на ящик и что-то закричал. и нам было видно, как он нервно вздергивает острые плечи. и голос у него слабый, голос чахоточного человека. кто из этих голодающих, сутками простаивающих беженцев сможет его услышать?. а люди вдруг зашевелились. <...> Они подались назад, и маленькая трещинка расколола черную толпу. а потом мы увидели еще: какие-то люди взялись за руки и образовали коридор. <...> Я потом побродил немало, но всегда мне казалось, что я не перестаю шагать этим человеческим коридором. а тогда – мы шли через него, качающийся, живой, трудный. и мы не видели лиц, просто стена больших и верных людей. и яркий свет «дали». свет, где нам было очень тепло, где и нам отвалили по целой порции жизни, горячей жизни, наполнив ею до краев дымящиеся тарелки. *** навсегда запомнился маленькому анатолию Приставкину и «перешел в литературную жизнь» тщедушный учитель николай Петрович, который вёз детдомовцев из голодной Москвы в страшном 1941 году. навсегда запомнился и живой коридор людей, взявшихся за руки, чтобы пропустить детей-сирот – к «целой порции жизни». <...> Темная и суровая Москва, спасая нас, детей, от войны, погрузила в поезда и отправила в Сибирь. <...> Мы ехали медленно, задыхаясь от недостатка кислорода и страдая от голода. <...> В Челябинске нас высадили и повели на вокзал. <...>