Сергей Слуцкий, политолог ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЕ ПОДПОЛЬЕ В ИНГУШЕТИИ Ингушское террористическое подполье (ТП) окончательно сформировалось в начале XXI в. <...> На начало 90-х годов пришелся и пик осетино-ингушского противостояния – центрального конфликта, в значительной степени структурировавшего общественно-политическую жизнь Ингушской республики и определившего основные зоны концентрации конфликтогенного потенциала. <...> Таким образом, первое постсоветское десятилетие можно было бы условно обозначить как «пронатальный» период в развитии республиканского подполья, как и в отношении подполья Да43 гестана. <...> Однако наличие жесткого территориального конфликта с Северной Осетией – Аланией предопределило существенную специфику ингушского варианта становления террористического комплекса. <...> Но для нас существенно установить, насколько хроническая стагнация местной экономики порождает протестность республиканского населения, способную трансформироваться в террористическую активность. <...> Что касается безработицы, то Ингушетия наряду с Чечней по этому показателю является абсолютным «рекордсменом» РФ (уровень в 45–65% в Ингушетии фиксируется на протяжении всего последнего десятилетия). <...> Одна из причин такого положения – система разнообразного социального финансирования республиканского населения (пенсии, разнообразные пособия, дотации). <...> . Таким образом, демонстрируя минимальные успехи в экономической сфере и уступая в этом отношении остальным республикам, Ингушетия не отстает от них по темпам роста материального уровня жизни. <...> Не исключено, что для значительной части населения протестность скорее могла бы провоцироваться необходимостью отказаться от сложившегося способа существования. <...> Не исключено, что ингушский административный аппарат по данным показателям среди аутсайдеров на Северном Кавказе. <...> Недостатки местной власти не обнаруживают отчетливо негативной динамики, способной провоцировать <...>