Ревякина О МОЕМ КРУГЕ ЧТЕНИЯ: ОТ ЧАРСКОЙ – К ШЕКСПИРУ Выделить в детско-юношеском чтении именно то, что врезалось в память и всю жизнь оставалось источником самых благодатных эмоций и воспоминаний, отнюдь не просто. <...> Однако задача упрощается, если не думать о расхожих, общепринятых и даже отрицательных оценках прочитанных книг. <...> Чарскую (псевдоним Лидии Алексеевны Воронской, 1875–1937) и в первую очередь – ее «Записки институтки. <...> ». Трудно описать, в какую ветхость превратилось поначалу великолепное раритетное издание 1902 г. с обложкой, оформленной в стилистике русского модерна (естественно, что об этом я узнала значительно позже). <...> И мы с бабушкой, постоянной спутницей моего чтения до 13 лет, возвращались к этой книге многократно. <...> Повесть рассказывала о жизни воспитанниц Павловского института благородных девиц и была посвящена выпуску 1893 г. Прошло 120 лет, и, видимо, эта солидная круглая дата побуждает отдать должное писательнице, считавшейся «кумиром» девичьего чтения на протяжении десятилетий. <...> Но стоит напомнить о длительном периоде господства яростных разоблачений (особенно влиятельным в 1920–1930-е годы был К. Чуковский <...> , «“убить” Чарскую, несмотря на ее мнимую хрупкость и воздушность, было не так-то легко» (из доклада на Первом Всесоюзном съезде советских писателей). <...> В наше время это находит О моем круге чтения: От Чарской – к Шекспиру 289 подтверждение: например, в 2009 г. в ИМЛИ прошел семинар под названием «“Убить Чарскую. <...> ”: Этические и поэтические парадоксы советского творчества для детей (20–30-е годы)». <...> Героини повестей «Княжна Джаваха» и «Люда Влассовская», а также повести «Смелая жизнь» (о знаменитой «кавалерист-девице» Надежде Дуровой, участнице Отечественной войны 1812 г., в том числе Бородинского сражения, совершившей немало подвигов) продолжают привлекать самоотверженным благородством, душевной тонкостью и преданностью в дружбе, женственностью в сочетании с мужественными поступками. <...>