Рассказ в ценах 1994 года Почти на пустом месте, на базе какихто мастерских кишлачного значения, Леонид Петрович построил литейный завод и стал его первым директо ром («…снабжали всю республику и в Таджикистан поставляли»). <...> И хотя некоторые «русско язычные» както встраивались в новый порядок и даже нащупывали за пиалами водки какието общие темы, сухой и негибкий Леонид Петрович покинул респуб лику быстро. <...> Принял беженца подмосковный городок, почти его малая родина (на свет Леонид Петрович появился в деревне неподалеку). <...> А когда заехал Леонид Петрович в родную деревню — хоть шаром покати, вымершая почти деревня. <...> Как доложили соседки, «Антон Сергеевич и Аркашка вместе уходили в сектанты, вместе же и вернулись к отцу Герасиму и покаялись». <...> Договор у них, перед отправкой Антона Сергеевича по больничным кругам, был хотя и устный, но длинный и сложный. <...> Также Аркадию причиталось за труды пятнадцать рулонов рубероида. <...> » Как ни любопытен был открывшийся Леониду Петровичу мир, он все же соскучился слу шать оправдания Аркадия о том, «что одна семья погибла вовсе не потому, что он весь мед откачивал и держал пчел на сиропе, как вам могла сказать Зинасоседка, а изза варакозного клеща… но он, Аркадий, частичную вину свою признает и готов в компенсацию вернуть два рулона рубероида… а швейная машинка… <...> Два раза приезжал в больницу, но Антон Сергеевич был величественно непроницаем. <...> Либо православная церковь, в лице отца Герасима (меньшее зло, по дядиной шкале), либо та секта, что расставляла сети еще Антон Сергеичу, возрожденная недавно нем цем, доктором Гелле. <...> Но каждый, кто видел доктора Гелле с Библией в руках, окруженного слушате лями, мог не сомневаться, что было для него главным. <...> Соседи слева от Антона Сергеевича (моя тетка была справа, а Аркадий через улицу) уже лет пять как умерли. <...> Однако вер нулся совершенно надломленный (или, коль из горячей точки, то лучше сказать, обожженный), попил с полгода <...>