Книжный развал Валентин Курбатов Проповедь исповеди О, этого уже не забудешь! <...> Вход без крыльца и без сеней — сразу в коридор редакции, где все двери настежь — по эзии, прозы, критики. <...> Тесното тесно, а тут тебе весь Совет ский Союз — Йонас Авижюс, Иван Ме леж, Абдижамил Нурпеисов, Иван Драч, Ион Друце, Грант Матевосян. <...> Словно окна рас пахивались — такая ширь и даль. <...> В этом противоречии тесноты комнат и необъят ности Родины было чтото особенно до рогое. <...> И как по нимаю теперь Леонида Арамовича Тера копяна, который отдал журналу лучшие десятилетия жизни, когда он оглядывал ся на годы работы в редакции и торопил ся продлить это счастье, обернувшееся теперь горькой печалью, потому что жизнь делает все, чтобы отнять и само воспо минание о былом единстве, выдать ми нувшее за ложь, сделать его небывшим. <...> Это общее состоя ние нас, стареющих и уже старых людей, для которых Советский Союз был не про стым наименованием государства, а са мою жизнью и мыслью, дыханием и миро пониманием. <...> И Теракопян сложил свою горькую книгу не для того, чтобы еще раз высказать эту грозную оче видность, настоящее осознание которой еще впереди, и дал бы Бог, чтобы это осознание совершилось без крови, а больше для того, чтобы поблагодарить жизнь за то, что она была так щедра к нему, обнять еще живых и уже умерших товарищей, братски окликнуть их перед последним прощанием. <...> Исповедаться в вольных и невольных огорчениях, какие приходилось порой причинять авторам, признаться в любви к ним и самой испо ведью проповедать, может быть, еще не окончательно утраченную возможность единства, еще дотягивающуюся ниточку однажды разведанной человеческой прав ды о Господнем братстве, в котором мы рождены. <...> Но брезжит для сердца и еще один горчайший оттенок, что Сло во, которое было вековечной идеальной мечтой человечества, украшавшей его со времен Кампанеллы и Томаса Мора, ко Книжный развал торое было Жизнь, Полнота <...>