Остаются, чтобы уйти... (80,00 руб.)

Именно такие и собрались под обложкой недавно вышедшей книги, составлен ной из документальных очерков Рубена Назарьяна, «Самаркандская старина»1 Внутренне ничем не соединяемые. <...> Вот одержимый идеей поиска исчезнувшей во временах обсерватории Улугбека ученыйархеолог Василий Вяткин стаскивает в свой самаркандский двор обкатанные водой и веками надмогильные камни — кайраки, чтобы вычитать на их испещренных арабскими надписями боках еще одну подсказку, годную для поиска обсерватории. <...> Впрочем, это еще и лучший фехтовальщик города, тонкий знаток сверкающего холодного оружия, оживавший для настоящей жизни только тогда, когда его рука сжимала рукоять рапиры, а не когда приходилось называться фамилией своего стар шего брата, изменившего советской России своей зарубежной эмиграцией. <...> И вот, наконец, по уже пыльным — даже и весною — самаркандским улицам торопливо и в малолюдстве проносят дешевый гроб спившегося — обыкновенное Устименко Алексей Петрович — журналист, писатель. <...> Был собственным корреспондентом по Средней Азии ряда московских изданий, главным редактором журнала «Звезда Востока». <...> Остаются, чтобы уйти. дело! — здешнего мелкого литератора, о коем чуть позже российская газета обмол вится слезливосочувственным некрологом: «27 мая в самаркандском военном госпитале, вдали от родных, скончался от крупозного воспаления легких и белой горячки 34 лет от роду Иван Иванович Лажеч ников, сын знаменитого историкароманиста. <...> Эти странные люди, живущие подчас странными жизнями и умирающие неза метными смертями, даже и не сталкиваясь между собою (хотя в «русском» доперево ротном пространстве их было так мало, что не столкнуться они не могли), даже и при этом — мозаикой — создавали ту единую картину, на которую в удивлении глядело все исконное население здешнего туркестанского края. <...> Глядело, не задаваясь воп росом — подражать или не подражать, перенимать или не перенимать образ <...>