Проза Елена Холмогорова Анфилада Повествование в шести комнатах Наследница Семнадцатого февраля случилась оттепель. <...> Я шла по узкому переулку, с двух сторон заставленному машинами. <...> Отсюда рядом было только до того места, где я появилась на свет, тихого переулка, с той поры сменившего название, в котором так и стоял четырехэтажный родительский дом, давно ставший офисным зданием. <...> Маму аж передергивало — «это кошмарное Елена Холмогорова — прозаик, эссеист. <...> Анфилада 105 время в коммуналке», которого я не могла помнить, потому что мы переехали, когда мне было полтора года. <...> Зато бабушка, папина мама, любила рассказывать, как в большой квартире наряжали одну на всех елку, какие были лепные украшения на потолке… <...> Я много раз просила показать мне эту дверь, но у бабушки болели ноги, она ходила с палочкой — «туктук, туктук», и так мы туда и не выбрались. <...> Анфилада парню в бейсболке козырьком назад: «На пять поездок», а потом, словно заброшен ный на парашюте резидент, повторил действия гладко выбритого клерка в начищен ных до блеска ботинках с тонкой папочкой, так не шедшей к его крупной фигуре. <...> »… Утром, когда такси стояло у подъезда, мама спохватилась: «Ты не взял ничего папиного на память». <...> Оказавшись в родном переулке, с ужасом понял, что ничего не узнает, что попросту его не найдет, память не подсказы вала ни одной приметы… <...> Были три марша Мендельсона и три марша Шопена, и она, трижды вдова, так и мерила жизнь отрезками: от очередного свадебного марша до похорон ного. <...> Много у тебя было горя, но ты молодец — веселая вдова. <...> Вот так она и будет строить жизнь — веселая вдова! <...> А она теперь уже не веселая вдова, а инвалид второй группы. <...> Наследница Над диваном в нашей большой комнате висел портрет деда, папиного отца — присяжного поверенного, в тяжелой деревянной раме, увитой резными виноградны ми гроздьями. <...> Почему из всех родных так выделены были папины отец и бабушка — не знаю, думаю, случайно, без особого <...>