Проза Марина Москвина Крио Роман Книга первая Сундук Стожарова Все, что меня интересует, — это великая тайна жизни. <...> Что знает о смысле и цели он, погруженный в гущу материи и оглушенный суматохой этого мира? <...> Отчаяние или безумное ликование ударит в сердце, или его просто смех разбе рет, дикий хохот, когда обнаружит он собственную версию мира настолько далекой от истинного положения вещей, буквально — никакого отношения? <...> . Стеша мне говорила, у африканского племени химба есть слово «танаука», оно означает крутой поворот, большие перемены. <...> — При этом химба оглядывается и смотрит на прошлое, как на прекрасную реку, которая искрится вдали, — говорила Стеша. <...> Крио Ибо существуют моменты, когда наши глаза открыты и отдыхают на чемто, остановившись, и каждая деталь, взгляд, слово, свет, падающий на лицо от соломен ного абажура, темные деревья в окне, стук антоновки о землю, грохот нескончаемого товарняка, теплая рука Геры, возложенная тебе на макушку, Стеша, бредущая боси ком вдоль Балтийского залива в синем платье, облегающем фигуру с картины Ботти челли «Рождение Венеры», хлынувшее солнце сквозь листву, когда ты взлетаешь на качелях, высокая температура и запах камфары, водочный компресс на больных ушах, бабушкин платок, накинутый на лампу, русобородый Шашкин, поблескиваю щий очками сквозь тоненькие прутья клетки с амадиной, сосновый бор весь в снегу на станции Кратово, завьюженная электричка, июльский пруд, кувшинки, деревянная лодка, ржавые уключины, брат Ярослав, живой, сероглазый, с таинственной улыбкой, дедушка Боря и его обязательный букет чайных роз на день рожденья, старый клар нетист Иона Блюмкин — внезапно запечатлеваются в памяти. <...> И одухотворенные столь благоприятными знаками — обитатели вечного насто ящего — мы переплываем часовые пояса прошлого на грандиозном трехпалубном пароходе «Quin Mery» вместе с Борей (мы его звали — Ботик!), торгпредом СССР в Соединенных Штатах, который <...>