мизирует с советскими историками: так, например, он с достаточной убедительностью дает иные исторические образы в. князя Димитрия, митрополита Алексия, чем это принято в советской истории, и выделяет и х выссхкое значение в собирании Русской земли. <...> В писательской манере автора обращает на себя внимание его человечная и патриотическая чуткость к малоизвестным или забьггьпй скромным персонажам истории. <...> Каратеев с заметной гордостью приводит имена русских строителей храмов, укреплений, а на бранном поле — имена второстепенных военачальников, монахов, купцов и сермяжных ратников народных ополчений. <...> В примечании к описанию Куликовской битвы («Богатыри проснулись») сам автор говорит, что он «привел все имена русских людей, участников Куликовской битвы, которые ему удалось обнаружить в летописях и иных докутлентах эпохи. <...> Несколько часов, дней в ы были во власти родной старины, в вас билось русское сердце. <...> Вот в этом-то — в оптимизме, в возбуждении национального чувства и бодрости, может быть, и заключается главное достоинство трилопш. <...> Дувинг О религиозно-философском Ренессансе Книга Н, Зернова «Русский религиозный Ренессанс» заслуживает особого внимания уже по той простой причине, что до сих пор не появилось ни одного труда, систематически посвященного этой теме. <...> Даже для русских читателей, знакомых с произведениями Бердяева. <...> Darton, Longman & Todd London, 1963 of th e ва и других корифеев русскюго рел1И1пи103|Н1о-фшю1аофокаго Ренессанса,, книга эта содержит много интересного и порой мало кому хорошо известного материала. <...> Что же касается англо-американских читателей, для которых она предназначена, то книга Зернова, без сомнения, станет незаменимым пособием для изучения русской культуры X X века. <...> Ибо большинство иностранных читателей, даже интересующихся проблемами русской культуры, имеет весьма туманное понятие о том, что в начале этого века в России, по крайней мере, в элите русской интеллигенции, происходил <...>