Поэзия Мамед Исмаил Говорящие чинары С азербайджанского. <...> Перевод Геннадия Калашникова Стихи азербайджанского поэта Мамеда Исмаила в свое время хорошо знали наши читатели. <...> Хочется надеяться, что и сегодня имя этого выдающегося поэта, чьи стихи дышат подлинной страстью, исполнены мучительных раздумий о судьбах людей, не забыто. <...> Настоящая поэзия рано или поздно преодолеет преграды и найдет своего читателя. <...> Ныне поэт живет и работает в Турции, но его стихи, словно ласточки, упорно летят на родину. <...> «Уроки разлуки», о которых както сказал Мамед, несмотря на их горечь, не могут разлучить его с великой поэзией Азербайджана, с великой русской поэзией. <...> Большие чинары Шептались в ночи, Их корни в земле, в облаках их вершины. <...> Как ночь одинока, как ей превозмочь Печали свои, где бы ей притулиться? <...> Я ночь узнаю, я смотрю ей в глаза, она не отводит упорного взгляда, она все чернее, в ней зреет гроза, и небо пронзают сухие разряды. <...> Две темных чинары, вам хватит ли сил Справляться с такими глухими ночами? <...> Родился в 1947 г. в селе Ровно Тульской области. <...> Говорящие чинары Отец говорит, отзывается мать, В их кронах томятся неясные тени. <...> Я слушаю их, я не в силах унять Стучащее сердце и крови смятенье. <...> Не верю, что мать в темном лоне земли, Чинара трепещет живою листвою. <...> А рядом отец, возвратившись с войны, Чинарою встал над бегущей рекою. <...> И запах далеких годов долетел, Губами я чувствую вкус их горчащий. <...> — Наш сын устает от дневной маяты, Его и гроза разбудить не сумеет, Он слышит вседневную речь суеты, А наши слова различить не умеет. <...> — Ушли мы из света в неясную тьму, Туда, где сиянье в реке, а не воды. <...> И что превратились в чинары, ему Ни разу не снилось за все эти годы. <...> Отцовская горечь в изломе бровей И стон материнский в губах его сжатых. <...> В рассветной реке — сновиденье течет, Чинары густые из сна вырастают. <...> Пень в свежих побегах и камень зацвел, И голос <...>