Эхо Неоплаканная боль Рубрику ведет Лев Аннинский И пУстошь здесь, и там пустОшь, Куда ни глянь — одно и то ж. <...> Акрам Айлисли Я не без удивления принял весть с почты, что на мое имя пришла бандероль из Баку: за 20 лет Перестройки, Развала и Инноваций моя переписка со столицей независимого Азербайджана практически сошла на нет. <...> И улыбка никуда не делась! — в ситуации «пробки» это особенно ценно. <...> А главное — понять: что же произошло в душе Акрама, вписавшего когда то свой Айлис в наши души? <...> Имя Молкаган еще поддается расшифровке («то есть Молотов — Каганович вместе взятые»), зато без всякой расшифровки идут в дело рассуждения жены главного героя: «больше всего на свете она не любит двух вещей: мулл и Советскую власть». <...> Как и то, что жена главного героя «не подчиняется фыхтывным (фиктивным) указаниям этой (Советс кой) власти». <...> В военное время указания отнюдь не фиктивны, ибо подкрепля ются угрозой расстрела. <...> Он, кажется, все еще пребывает в том стабильномечтательном Лев Аннинский. <...> Неоплаканная боль 219 состоянии, в каком оставался, работая при Советской власти ректором крупного института. <...> Смертным шрамом в памяти — эпизод советских времен, когда во время зару бежной поездки недруги (мнимые друзья) распустили слух, будто муаллим попросил в чужой стране политическое убежище. <...> Обескураженный тем, что Нил не обнаружил на Луне чаемого поэтами цветуще го сада, а одну только черную пыль, — муаллим всетаки пытается сохранить в душе традиционную интеллигентскую доброту, но чувствует, что вместе с другими интел лектуалами проваливается в беспросветную депрессию. <...> «Верные сыны родины, жаждущие свободы, по ночам храбро охраняют пло щадь, где днем митинговали». <...> Почти все бакинцы, собравшись перед Домом Советов, митинговали там с утра до вечера. <...> Дом Советов был похож на Бутырку, Центральный Комитет — на огромный базар, а Совет Министров на шекин скую баню. <...> Сафалымуаллим, потерян ный, бродил по длинным <...>