Эхо Как я угадал в дружбу народов Воспоминания о советском времени Рубрику ведет Лев Аннинский Не угодил, а именно угадал. <...> Изначально никакого понятия о многонациональном составе советской словес ности я не имел. <...> Если не считать вполне казенного курса украинской литературы, который я по «обязаловке» прослушал на четвертом курсе филфака, а потом сдал зачет знаменитому на весь университет заместителю декана Михаилу Никитичу Зо зуле. <...> Он меня выслушал (вопрос попался по Лесе Украинке) и грустно заметил: — Расспрашивать вас подробнее об «Осенней сказке» или «Вавилонском поло не» бессмысленно, потому что вы Лэси не читали. <...> Михаил Никитич поставил мне зачет, вздохнул и отпустил на все четыре стороны. <...> Мой старший однокашник Юрий Суровцев пришел на помощь: предложил пи сать разработки по провинциальным журналам для «Литературной газеты», где он начал работать в отделе литератур народов СССР. <...> Сначала он дал мне альманах «Крым», потом петрозаводский журнал «На рубеже». <...> Никакой национальной специ фики ни в Крыму, ни в Карелии я не обнаружил, да и не искал, полагая, что националь ное — лишь «форма» для социалистического «содержания», но моя добросовест ность Суровцеву понравилась, и при первой возможности он взял меня сотрудником в свой отдел. <...> Но в современной русской литературе как раз тогда шел критический погром: разоблачали ревизионизм у Дудинцева, Гранина, Яшина, на очереди были Эренбург и Пастернак… <...> В этой ситуации отдел братских литератур оказался для меня убежищем. <...> В отделе братских литератур доверили мне продукцию автономных республик — до республик союзных не допустили, пока не наберусь опыта. <...> Дальше сработала все та же самая моя университетская добросовестность: я принялся штудировать пред мет основательно: начал, помню, с истории чувашской советской литературы, со стихов Сеспеля… <...> Сверхзадача попрежнему маячила в идеологической формулировке: нацио нальное — «форма <...>