Книжный развал Александр Зорин Поэзия — тоже документ Эту книжку, увы, я получил в день похо рон Галины Осининой. <...> И вот — голос внятный, скорбный, узнаваемый, как будто окликнул уже от туда. <...> Погиб ший на фронте отец, послевоенные мы тарства в столице, поиск дружественной среды и смысла жизни («В трухлявом сто ге бытия// Тщусь смысла отыскать игол ку») и, наконец, бесповоротное обраще ние к христианству, к которому тянулась с детских лет. <...> Что с наибольшей полно той сказалось в последней книге стихот ворений. <...> Галина Александровна, окончив шая иняз, стала известным специалис том по языку; ее учебники, издававшиеся под фамилией Макарова, востребованы и сегодня. <...> Поэт чуток к языку и может, как никто, рассказать о его богатстве и уроках его постижения. <...> Книга Галины Осининой — сгусток горя — во многом Галина Осинина. <...> Она молится за них, родных и близких, «познавших ад на земле», рассеченной лагерными зонами. <...> Ад — узилище немо ты и страха, в котором жило население по обеим сторонам колючей проволоки. <...> Нас берегла от всяческого лиха Тень мученика деда иль отца. <...> Галина Александровна избежала пря мых репрессий, но была свидетельницей событий, о которых не лишне напоми нать сегодня. <...> Мемуаров и документов явно недостаточно, если безумие тех лет до сих пор не осмыслено нашим забыв чивым населением, если тень Сталина наплывает на сегодняшний день. <...> Мы пережили времечко такое — В любом роду ГУЛАГ иль Котлован. <...> Времечко наложило печать не только на душу. <...> «Добрый доктор с фиолетовым носом», знаток неисчислимых болезней своих пациенток, вразумляет обескура женного мужа: Жены нашего поколенья Все больны. <...> Неподъемная это ноша — Бабья жизнь на земле Российской 231 232 Мать, обреченная смерти, просит Бога сначала прибрать ее дочку («Молитва старообрядки Бобковой»), потому что без нее она, бесприютная, все равно погиб нет. <...> Нету на свете обители, Где бы упрятать ее. <...> Только земля наша матушка Даст ей надежный <...>