КУЛЬТ УРА • СТРОФЫ * * * Сергей Васильев На лесной амвон С волгоградским поэтом Сергеем Васильевым мы, кажется, и виделись-то всего один раз: в самом начале века, в бурные дни Московского фестиваля поэтов. <...> Разглядывая посвященный тому событию альманах, точнее, фотовкладку к нему, я вдруг увидел наши лица на развороте. <...> Вот он — рядом с поэтом и переводчиком Григорием Кружковым; а вот и я — на вечере нашего общего друга, саратовского поэта Светланы Кековой, в зале столичного цветаевского музея. <...> Некоторых стихотворцев, запечатленных той фотохроникой, уже нет в живых, а многие, включая и нас, грешных, заметно постарели. <...> Сергей Васильев — из тех немногих поэтов русской провинции, который издавна обрел в обеих столицах благодарного и надежного читателя. <...> Он публикуется в «Арионе» и «Дружбе народов», в «Новом мире» и «Москве», его взрослые и детские сборники с такими утишающими душу названиями, как «Часы с кукушкой», «Бересклет», «Черные подсолнухи» и «Речь пернатых», — слава Богу, долетают до первопрестольной. <...> Читая стихи Васильева, я думаю о благотворном воздействии живительного вещества баратынской и заболоцкой поэзии; о том, как золотое солнце Тарковского отражается в прозрачном рубцовском озере, о криках бродячих волжан трех веков и детских спорах в наших недетских играх. <...> …Помянул имя Евгения Баратынского, и вот Светлана Кекова пишет мне о стихах Сергея Евгеньевича: «Ты, наверное, помнишь, эти его строчки — “…Мой дар убог, / И голос мой, как водится, негромок”? <...> Он — поэт кристальной сердечной чистоты, из которой и проистекает подлинное смирение. <...> И еще он — поэт сострадания и боли, боли за каждого человека, и — боли за всю Россию…» А если Сергей и говорит о себе, то, например, так: «…И в серебряной нищете / Что же делать, Господь, прости, / Горемычному сироте — / Разве руки крестом сплести». <...> Это из самых новых стихов, из письма, полученного мною третьего дня. ф. <...> Павел Крючков, заместитель главного редактора <...>