Люди Александр Ткаченко Трудно быть ой, или Как я не смог справиться со змеем Папой быть трудно. <...> И созвучие с известным романом Стругацких тут отнюдь не случайное: ведь папа для детей тоже в известном смысле — божество. <...> В их глазах он всемогущ и всеведущ, он все знает и все умеет, он карает и милует, он закрывает собой от бед и грозно спрашивает с провинившихся. <...> Главные песни Смолоду я очень хотел стать профессиональным музыкантом. <...> Потом я женился, у нас с женой один за другим родились трое мальчишек, а вслед за ними — долгожданная дочка. <...> Но в глубине души продолжал ощущать себя талантливым музыкантом, наступившим на горло своей песне ради семьи и детей. <...> Однажды я приехал Фото bkykid.etsy.com А вариантов тут как минимум три. <...> Папа может быть для ребенка добрым божеством, несущим мир, радость и веру в добро. <...> Может стать грозным демоном, оставляющим в детской душе целый набор страхов, комплексов и травм на всю жизнь. <...> А может оказаться и «божеством спящим», чемто вроде индуистского Брамы, когда папа у детей вроде бы есть, но его как бы и нет, поскольку он целиком погружен в свое бесконечно-глубокое и безмерно-содержательное личное бытие. <...> Два последних варианта не требуют особых усилий. <...> Но вот быть добрым папой действительно трудно. <...> Уже потому хотя бы что для этого нужно перестать быть злым и ленивым. <...> В моей папской жизни все эти три ипостаси оказались переплетены в причудливый узор. <...> Друг, в отличие от меня, продолжал музицировать, у него уже была своя студия, он творил, записывал альбомы, выступал с концертами. <...> А я все это время штабелевал обледенелый кирпич на морозе, таскал ведрами цементный раствор на пятый этаж, слушал завывания двигателя башенного крана и матерщину бывалых строителей, учился вести кладку… И, конечно же, я ему завидовал. <...> Потом засмеялся и кивнул на своих детей, возившихся на полу с кубиками: — Вот они, мои настоящие произведения и песни. <...> А это все, — он махнул рукой в сторону музыкального <...>