Священник Павел Островский Пять рублей О днажды ко мне на исповедь пришла женщина примерно пятидесяти лет. <...> Когда она была двенадцатилетней девочкой, из их семьи ушел отец, и на протяжении всей жизни она его за это ненавидела, не общалась с ним. <...> Он пытался наладить связь с дочерью, но та не хотела идти на контакт, проклинала его, не желала видеть. <...> Я ей отвечаю стандартно: «Старайтесь молиться, каяться, все-таки злопамятство — это не очень хорошо». <...> Рассказав про отца, она начала вспоминать свое детство и в той же исповеди между делом упомянула, что как раз в двенадцатилетнем возрасте украла у мамы пять рублей. <...> А я, сам не зная, что меня заставило спросить, говорю ей: — А Вы прощения-то у нее за это попросили? <...> Она возражает: — Мама в деревне живет, ей восемьдесят с лишним лет, она уже, наверное, не помнит ничего. <...> А я все равно убеждаю: — Нет, надо съездить, прощения попросить. <...> Потом я над ней прочел разрешительную молитву, и мы расстались. <...> Через несколько недель я снова увидел эту женщину. <...> Та пришла ко мне в ужасном состоянии: вся зареванная, ее буквально трясло. <...> Она долго рыдала, но, наконец, успокоилась и рассказала, что приехала к матери в деревню и между делом вспомнила: «Ты знаешь, мама, когда мне было двенадцать лет, я у тебя взяла пять рублей из кошелька и ничего не сказала, а недавно к батюшке на исповедь приходила, и он велел попросить у тебя прощения». <...> Мама заплакала и рассказала: «Когда-то твой отец сильно пил — так сильно, что стал воровать деньги. <...> Он просил прощения, стоял на коленях, и я дала ему последний шанс. <...> Но, когда тебе было двенадцать лет, мы не досчитались пяти рублей. <...> Тогда я обвинила во всем мужа, мы поссорились. <...> После этого он ушел и больше не возвращался». <...> Когда женщина все узнала, у нее пропала вся ненависть к отцу, и вместо нее подкатил целый товарный поезд вины — хотя, если взглянуть объективно, ее вина тут невелика. <...> Но через такие <...>