Владимир Легойда Почему не растут крылья, или Парадокс, которого нет О бычно человек представляет себе Церковь как совершенно особый мир, в котором живут добрые, умные, отзывчивые, честные и смелые люди. <...> И вот он входит в этот мир, будучи полон надежд и ожиданий… И даже уже слегка парит над землей. <...> Человек не сильно меняется, не становится добрее и проще и не начинает передвигаться по воздуху, не касаясь своими святыми ногами этой грешной земли. <...> Среди всего, что дано нам в земном опыте — искусства, науки, разнообразия профессий и увлечений, — мир самый чудесный, удивительный и таинственный. <...> Как и везде, в храме можно встретить кого угодно: и ворчливых старушек, и непоседливых, мешающих детей, и по какой-либо причине неприятных и непонятных тебе личностей, в том числе и среди священников. <...> Разве не должны мы меняться в Церкви, разве не к святости призваны Самим Богом? <...> Но значит ли это, что если в Церкви мы святых людей почему-то не встречаем, то она и не может называться Церковью? <...> Потому что Церковь стоит Святостью Творца, а не праведностью человека. <...> На Литургии после слов священника «Святая святым», возносящего в этот момент над престолом святой Агнец, т. е. Хлеб, Тело Господне, хор тут же поет «Един Свят, Един Господь…» Только Бог Свят, только Его Святостью мы святы… И приходим мы в храм именно к этому Единому источнику Святости, а не к хорошим людям. <...> Меняется его душа, устроение его сердца, но тип личности остается прежним. <...> Когда Евангелие говорит, что во Христе нет ни эллина, ни иудея, это не значит, что христиане не признают национальностей или что они (национальности) исчезают после крещения. <...> Их нет во Христе, потому что нет иного критерия, по которому ты можешь или не можешь принадлежать к христианству, помимо исповедания Христа Спасителем и вкушения Его Тела и Крови. <...> И для этого нет ни интеллектуального, ни возрастного, ни национального, ни денежного, ни любого другого ценза. <...> (Если в храме люди с деньгами <...>