Эхо Скорлупчатая тьма Рубрику ведет Лев Аннинский Ее имя — Майя Каганская — возникло в моем окружении к середине 60х годов. <...> В мое окружение неизменно входили участники знаменитого на весь филфак семинара Владимира Турбина. <...> Там-то, в турбинском семинаре, я и услышал, что с Украины приехала выпускница киевского филфака, пишущая неслыханные статьи. <...> Друзья привели в редакцию журнала «22», в коем я немного печатался, Майя была там уже чуть ли не главным критическим пером. <...> Срок моей командировки истек, и следующие слухи о литературных успехах Майи доходили до меня уже привычным образом — через знакомых, читавших израильскую прессу: статьи были на иврите, то есть вне моих читательских возможностей, но и те, что были по-русски, до нас не доходили. <...> Публикации множились — большею частью в израильской прессе, хотя иногда и в малодоступных у нас диссидентских изданиях вроде парижского «Синтаксиса». <...> Каганская, «автор сотен статей и эссе (оценка комментаторов. <...> Скорлупчатая тьма Учитывая ее характер, я думаю, что она этого и не дожидалась. <...> Я думаю, что эта книга — «Апология жанра» — достойна стать событием в нынешнем русском литературоведении. <...> Разделы: «Скрипка в пустоте», «Русский бес», «Белое и красное», «Время, назад!», «Шутовской хоровод». <...> От Хомякова до Чехова, от Набокова до Булгакова, от Замятина до Катаева, от Солженицына до Евтушенко, от Бахтина до Платонова и от Надежды Мандельштам до Ольги Фрейденберг… Разумеется, и эти замечательные фигуры, и еще десятки корифеев, обрисованных попутно, здесь на исчерпаны; разумеется, характеристики, иногда хитро противоречивые, взывают к дальнейшему рассмотрению, то есть к уточнению портретов; разумеется, это полезный и плодотворный вариант усвоения книги Каганской. <...> Скорлупчатая тьма 251 Можно сказать и так: это тени, ритмы, песни смерти, вытесняющей жизнь. <...> В разрыве — все те же сгустки тумана, в тумане — все те же тени, под ногами — все тот же ворох… Есть ли общий <...>