ЗАМЕТКИ КУЛЬТУРОЛОГА Андрей Тесля Монументальное низвержение последних десятилетий есть, пожалуй, лишь две «вечнозеленые» темы, не считая вездесущего «Сталина», споры о котором упрямо сползают на уровень «Огонька» времен Коротича. <...> Это – бесконечная дискуссия о памятниках, в первую очередь, советской эпохи, и о переименовании улиц (с примыкающей к ним в качестве фокусной точки и поднимаемой каждый раз, когда не о чем говорить или надлежит отвлечь внимание от чего-то другого, темой «захоронения Ленина»). <...> Нетрудно заметить, что все это, в В наших общественных дискуссиях ная безальтернативность формируется как производная от границы между ним и «ужасным прошлым», по отношению к которому он выступает как благо – и тем самым ставить его под вопрос значит рисковать возвращением к тому, избавлением от чего он стал. <...> И уже здесь можно видеть, что при уничтожении или демонтаже монументов возможны, по меньшей мере, два варианта. <...> Первый: в момент крушения прежнесущности, – одна и та же тема: исторической памяти и отношению к советскому прошлому, отпечатанному в топографии городов, монументальной и декоративной скульптуре и так далее. <...> Недавние события на Украине вновь актуализировали все эти споры – и поскольку речь идет о желательности или нежелательности аналогичного в нашей стране, то вопрос перестал быть обсуждением «внутренних дел другой страны», став нашим собственным. <...> Каждый режим – что демократический, что недемократический – утверждает себя в пространстве, в том числе символически. <...> И конец его означает не только изменение подобной политики утверждения, но и пересмотр уже существующего. <...> Тем более тогда, когда новый режим утверждает себя в первую очередь, отталкиваясь от предшествующего – негативная память о нем служит легитимацией нового порядка вещей. <...> Более того, новый режим оказывается заинтересован в производстве подобной «негативной памяти» и интерпретирует всякое посягновение <...>