Марк Александрович Алданов (Ландау) (1886-1957).
Издание:М.А.Алданов; "Истребитель", рассказ. Изд-во "Посев", Германия, 1967.
OCR и вычитка: Александр Белоусенко (belousenko@yahoo.com), 27 октября 2002.
Библиотека Александра Белоусенко (belousenkolib.narod.ru)
ИСТРЕБИТЕЛЬ
Рассказ
Рассказ о скромном советском гражданине, о Ялтинской конференции, и о том как она отразилась
на его жизни; с художественной характеристикой трех главных ее участников, решавших судьбу мира.
1
Этот дворец построил в Алупке сто лет тому назад несметно богатый русский князь. Он хотел
создать в Крыму, тогда сплошь населенном мусульманами, дворец в восточном стиле и велел его строить
по образцу испанской Альгамбры. Но князь, воспитывавшийся в Англии, поручил постройку
знаменитому шотландскому архитектору, и мавританский стиль дворца стал напоми-нать английскую
готику. Много своего внесли также выписанные из Италии многочисленные мастера. И, странным
образом, создалось над морем чудо из серо-зеленого камня, не похожее ни на что другое в мире. Вели ко
дворцу по садам гранитные террасы с цветниками и лестницы белоснежного каррарского мрамора. Везде
были фонтаны со сквозной резьбой, львы, статуи, саркофаги. Стены мавританских дворов были затканы
ползучими розами.
Последняя владелица дворца по каким-то воспоминаниям не любила его и почти никогда в нем
не бывала. При переходе к ней огромного крымского майората большая часть мебели была продана.
После революции в 150 комнатах дворца распоряжались разные учреждения, во время войны
похозяйничали в нем немцы, но все же остались целы и дворец, и волшебные сады, в которых росли
кипарисы, магнолии, лавры.
В январе 1945 года по южному берегу Крыма прошел глухой слух, будто скоро должны туда
прибыть очень важные особы. Ежедневно стали приходить грузовики с мебелью, посудой, разной
утварью. Приезжали новые люди, для которых у местных жителей отбирали помещения в Ялте, в
Алупке, в Ливадии, в Симеизе, в Гурзуфе.
2
Получил приказание выехать и Иван Васильевич. Он жил у большой дороги в низенькой
татарской сакле с плоской глинобитной крышей. Иван Васильевич, мало зарабатывавший одино-кий
человек, не держал домашней работницы и сам вел свое хозяйство. В сакле у него было то, что испокон
веков полагалось у зажиточных татар. Пол был выстлан цыновками, а поверх них у стен узкими
ковриками с каймой. Два низких дивана были покрыты кошмами. Над одним на ковре вокруг длинного
тяжелого кремневого ружья с раструбом и сошкой висели лук, стрелы, широкий нож с деревянной
рукояткой, нагайка с серебрянным кольцом, уздечка с тяжелыми кованными удилами. Это осталось как
было у татарина. На другой же стене Иван Васильевич в 1937 году, бормоча про себя что-то невнятное,
повесил портрет Сталина. Вокруг стола стояли соломенные стулья, на столе были погнувшийся самовар,
поднос с толстыми фаянсовыми чашками, черниль-ница без крышки и самопишущее перо со сломанным
рычажком. На большой этажерке, повалив-шись влево на всех ее полках, стояли собрания сочинений
русских классиков и ученые книги: "Психология женщины при свете новых фактов и теорий"
профессора Патрика, "Опыт упрощения жизни", "Вокруг Вальденского озера" Торо, "Поэзия и правда
мировой любви (В. Г. Короленко)" Ивана Иванова. Были еще технические руководства и оставленный
сыном "Гектор Сервадак" Жюля Верна. В этой крепко сшитой книге в красном раззолоченном переплете
Иван Васильевич хранил свои сбережения, в рассчете на то, что вору не придет в голову рыться в
библиотеке. На правом диване теперь еще лежало Священное Писание. Он был с юношеских лет
неверующим человеком. Прежде держал эту книгу под замком: у него бывали разные люди. После
смерти сына часто читал Пророков и Новый Завет. С прошлого же четверга больше книги не прятал:
теперь ему было все равно.
До обеда Иван Васильевич уничтожал насекомых в садах. Вернувшись к себе, поднимался в
хорошую погоду на крышу. Там у него был шатающийся столик со старой подошвой под одной из
ножек, выцветшая скамейка и жаровня. На крыше он готовил наливку и раствор парижской зелени, варил
Стр.1