ШЛЕЙЕРМАХЕРА В РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX — НАЧАЛА XX В. <...> Д.Э. Шлейермахер воспринимается как классик, взгляды которого не злободневны, но значимы в качестве одного из исторических этапов развития человеческого знания. <...> Д.Э. Шлейермахера уже в первой половине XIX в. в лице П.Я. Чаадаева и И.В. Киреевского, но не поняла и недооценила их, проинтерпретировав как наследство XVIII в., как попытку совместить веру и рациональность путем сведения религии исключительно к эмоциональной сфере и тем самым спасти ее от разрушительной критики разума. <...> Для первого периода восприятия наследия Шлейермахера в России характерна оценка его как апологета религии, порожденного рационалистической философией века Просвещения, а также как талантливого переводчика и проповедника. <...> Так, философ-персоналист А.А. Козлов в своих статьях «Очерки из истории философии» и «Религия графа Л.Н. Толстого, его учение о жизни и любви» (текстуально совпадающих в части вопроса о природе религии) критикует взгляды Шлейермахера как пример редукционизма. <...> Подводя читателя к собственному определению религии, понимаемой им как синтетическое единство деятельности духа, Козлов большую часть текста посвящает критике существовавших в истории концепций религии, сводящих ее к какой-то одной сфере духовной жизни или одному явлению. <...> Начиная каждый абзац вариациями на тему формулы «религия не есть то-то, но включает его в себя как элемент», Козлов поочередно отвергает представление религии исключительно как мистики, как «продукта идеи и чувства бесконечного», как продукта художественного творчества и т.п. <...> «Религия не есть продукт чувств и специально чувства зависимости от абсолютного единства всего сущего, но включает в себя чувственную деятельность и специально чувство зависимости как элемент» [1. <...> ». Сосредотачиваясь на одной из поздних формулировок Шлейермахера, который описывает лежащее в основе религии чувство множеством различных <...>