Леонид Добычин
Шуркина родня
Источник: "Город Эн": Эксмо; Москва; 2008
1
Телега со скарбом подъехала к домику. <...> Достав из
колодца воды, он дал лошади пить. <...> У обоих у них были красные щеки,
срастающиеся на переносице брови, рот, в углах загнутый кверху. <...> Акимочкин отворил принесенным с собой ключом двери, и в дом внесли вещи. <...> Он постоял и спросил, нет ли "синенького", и ему нацедили в стакан через корку. <...> На пороге столкнулась с ним гостья, толстуха, кума, машинистиха, родом литовка. <...> Похвалив их за сходство, литовка, печальная, потрясла головой и вздохнула. <...> - А если бы, - предположила она, - он служил на железной, его бы не взяли. <...> - Не наймись он туда, - говорила она, - он бы, может быть, был на железной. <...> Расстроенная, она процедила оставшийся синенький и допила его с гостьей. <...> Он сказал,
что отец у него земледелец, Василий Иванович, и что с другой стороны, где на крыше стоит жестяной
петушок, живет "главный". <...> Он рассказал им еще, что его зовут Яшкою, и что из мест, где война, едут беженцы, и что когда
они будут здесь жить, то парнишка их будет ходить к нему. <...> Ей рассказывали между прочим, присев к ней на лавку, что Ванька Акимочкин, брат ее, в
Преображенье был пьян. <...> Взволнованная, она всем возражала на этом, что муж ее несколько лет понемногу давал Ваньке
денежки, чтобы он закупал не спеша матерьял, и что Ванька сам строил, так это потому, что он плотник
(железнодорожником сделался только во время войны), и за это ему шла часть платы, которую получали
от Губочкиных, квартирантов. <...> Несколько дрог на железном ходу, запряженных лошадками, к мордам которых подвешены были
дерюжные торбы, стояло у почты. <...> Гончарных дел мастер дед Мандриков тоже был здесь. <...> Он жил в той же деревне, где жил и
Авдотьин отец, и Авдотья обрадовалась. <...> - Дед, - сказала она, подходя, - вам богатому быть: не узнала я вас. <...> Благоверный супруг мой, - писала она, когда дети ее улеглись, - я <...>
Шуркина_родня.pdf
Леонид Добычин
Шуркина родня
Источник: "Город Эн": Эксмо; Москва; 2008
1
Телега со скарбом подъехала к домику. Он был бревенчатый, обитый железом. К дороге он был
обращен тремя окнами. Дверь и два окна были сзади. Двор не был ничем огорожен.
Хозяйка, которая шла за телегой, шагнула еще раз и, очутясь рядом с возом, ссадила с него
шестилетнюю девочку и мальчугана лет трех.Шурка, средний, сам спрыгнул.
Явились мальчишки откуда-то, расположились и стали глазеть. На крылечках двух соседних
домов появилось по женщине.
- Сбегайте, кто-нибудь, дети, - сказала приезжая, - и попросите сюда господина Акимочкина.
Дожидаясь его, она села с детьми на завалинку. Возчик отвязал от телеги ведерко. Достав из
колодца воды, он дал лошади пить. Он свернул "козью ножку". Махоркой завоняло в свежеющем
воздухе.
Пыльные, из придорожной канавы торчали репейники. Поле с коротенькой бурой щетиной
тянулось до леса. Местами оно было серое от паутины. Казалось, что на нем лежит иней.
Лес был верстах в трех с половиной. Недавно за него село солнце, и небо над ним еще было
слегка желтоватое.
Виден был верх колокольни за лесом, и крест одним краем блестел на ней. Черная, около
колокольни видна была узенькая заводская труба.
Разрезая лес вдоль, показался вдруг и стал быстро бежать белый дым. Поезд вынесся и застучал,
приближаясь.
Извозчик сказал, что дорога, по которой идет этот поезд, зовется здесь "веткой", а сам этот поезд
"кукушкой". Он возит со станции к сахарному.
Мальчуганы, ходившие за господином Акимочкиным, прибежали, и скоро стал виден он сам.
Он шагал, держась прямо. Он был невысокий и черный, с железнодорожными пуговицами.
Дойдя, он приставил одну свою ногу к другой, как солдат. - Добрый вечер, - сказал он.
Посылавшая за ним женщина встала. Он был ее брат. У обоих у них были красные щеки,
срастающиеся на переносице брови, рот, в углах загнутый кверху.
Акимочкин отворил принесенным с собой ключом двери, и в дом внесли вещи.
В нем были две комнаты: "кухня" и "зал". Стены зала побелены были мелом. Пол в нем был
дощатый, покрашенный. Дети, восхищенные, стали валяться.
Их мать, отвернувшись, достала платок из-за пазухи и, развязав его, вынула деньги и
расплатилась с извозчиком.
Он постоял и спросил, нет ли "синенького", и ему нацедили в стакан через корку.
Потом нацедили себе, и Акимочкин, опрокинув, пошел.
- Ну, пока поживите, - сказал он, как будто бы этот дом был его.
На пороге столкнулась с ним гостья, толстуха, кума, машинистиха, родом литовка. Она была
низенькая и пыхтела. Одета она была в пышное платье с прошивками.
Нацеловавшись, она пощипала детей, и хозяйка, цедя через хлеб, налила ей полчашки. Она
проглотила. Лицо у нее стало масленым.
Обе довольные, они напоили детей кипятком и, постлав на полу, уложили их. Вбили три гвоздика
в разных местах и повесили зеркальце в рамке, иконку и лампочку без абажура, к которой был сзади
приделан рефлекторчик из гофрированной жести.
Потом ее сняли, зажгли, осмотрели при ее свете кровать и, обмыв ее и протерев керосином,
расставили.
Гостья затем пожелала помочь еще разобрать сундучок. Он обит был брусничного цвета слюдой
и полосками жести. Замок у него открывался с секретом.
Когда дошло дело до двух фотографий, она поднесла их к огню и одну за другой, отдаляя от глаз
и опять приближая к глазам, с интересом рассматривала.
На одной была надпись "На память о браке моем сочетании", а на другой "В день отъезда на
Стр.1