А. Н. МЕЩЕРЯКОВ ЭДИК Я познакомился с научным творчеством Эдика раньше, чем с ним самим. <...> В 1990 г. вышла его замечательная книга «Человек и природа в Китае», в которой он прослеживает связь между природными и историческими процессами, анализирует изменения в климате, урожайности, экологические катастрофы и пути их преодоления. <...> До знакомства с этой книгой я, в духе своего ближайшего окружения, больше увлекался «духовным» и обращал мало внимания на сюжеты, связанные с «землей», скомпрометированной и оккупированной вульгарными марксистами. <...> Эдик продемонстрировал мне, что можно и нужно иметь дело с землей, без которой не бывает и неба. <...> Сам он был окружен людьми укорененными: климатологами, аграрниками, экологами и почвоведами, знания которых Эдик умел приложить к истории. <...> Эти идеи проросли во мне в статье 1995 г. «Ранняя история Японского архипелага как социоестественный и информационный процесс», в которой к идеям Эдика я присовокупил информационную составляющую, которая имеет прямое отношение к скорости распространения самых разных хозяйственных умений и способам адаптации человека к вмещающему ландшафту. <...> Сухой кочевой воздух, которым дышали его татарские предки, был ему мил. <...> Эдик с очаровательной и «занозистой» дочерью Юлей остановились у дяди Эдика – Анатолия Иосифовича, я – в съемной комнате на История и современность, № 2, сентябрь 2015 208–211 А. Н. Мещеряков. <...> Из окна был виден Карадаг, куда мы и отправились на следующий день после приезда. <...> Я очутился там впервые и был ведомым – Эдик водил меня по Карадагу с таким тщанием и любовью, словно это был его родной двор, в котором он вырос и которым гордился. <...> Мы бродили по каменистым тропкам, окруженные стрекотом кузнечиков и стаями немых бабочек, сквозь которые проглядывало ослепительное море. <...> Я с детства боюсь высоты, и потому Эдику часто приходилось держать меня за руку. <...> Я уже не говорю про босоногую Юлю, напоминавшую счастливую горную козочку, которую <...>