Выраженная в этой «заметке» позиция в отношении Блока в корне противоречила тому, что о поэте писала эмигрантская пресса. <...> Сейчас автограф бунинской «заметки» хранится в личном фонде В.Л. Бурцева в Государственном архиве Российской Федерации. <...> Много злых, ядовитых слов сказано о Блоке и в «Окаянных днях». <...> Все это составляет своего рода ядро бунинской «антиблокианы»1. <...> Но Бунин не только писал о Блоке — он много и говорил о нем: например, в ходе частных бесед, споров, публичных выступлений. <...> Именно современники предпринимали первые попытки разобраться в причинах несговорчивого бунинского отталкивания от Блока и от всего, что он привнес в русскую литературу. <...> Иван Алексеевич читает Александра Александровича // Учительская газета (Москва). <...> Сегодня совершенно «бунинскими» (чуть ли не в духе «Окаянных дней») кажутся строки из письма поэта к актрисе Н.А. Нолле-Коган от 13 января 1920 г.: «Так долго я молчу, потому что жизнь очень трудна, вечная забота о пропитании, ношении дров и воды, забота о том, <чтобы> выправиться после каждого нового оскорбления и удара кулаком по лицу (последнее пока — фигурально, но всегда может стать действительным)» [цит. по: Иванова, 2012, с. <...> Так, при личном знакомстве в ноябре 1907 г. Блок как человек Бунину, скорее, понравился. <...> Много позже, в 1930 г., внимательно, с карандашом изучая перепечатанные в эмигрантской прессе дневники Блока, Бунин говорил близким, что «его мнение о Блоке-человеке сильно повысилось». <...> Правда, очень скоро Бунин уже потешался над дневником Блока и делал из него выписки, которые должны были свидетельствовать о «глупости» поэта7. <...> Столь же противоречивыми были бунинские отзывы о блоковской поэзии. <...> 7 Устами Буниных: Дневники И.А. и В.Н. Буниных и другие архивные материалы: В 2 т. <...> 102 выделяю Блока, всегда говорю, что Блок сделан из настоящего теста»8, — а в собственном дневнике записать: «Читаю Блока — какой утомительный, нудный, однообразный вздор, пошлый своей высокопарностью <...>